Аритмия
Шрифт:
Не нравится мне его взгляд. И состояние тоже.
— Он че, в дрова? — озадаченно уточняет подруга, когда Ян, преодолев по диагонали пару метров, молча опускается у противоположной стены на пол.
— Не знаю… — отвечаю одними губами.
— На фига ему кукла? — подруга лишь сильнее хмурится, глядя на пупса, одетого в модный джинсовый комбинезон.
Я же в это самое мгновение ощущаю острый, болезненный укол в трепыхнувшемся сердце.
— Даш, скажи, он после психушки совсем ку-ку? — Инга понижает голос
Ян, невесело хохотнув, поднимает голову.
— Я все слышу, Яга, — обращается к ней, а смотрит при этом на меня. Да так… что внутренности будто кипятком ошпаривают.
— И тебе добрый вечер, — недовольно произносит Яга в ответ.
— Это что, ключи от машины? — спрашиваю изумленно.
Видимо, потому и одет легко. Джинсы. Тонкий черный свитер, на котором все еще тают блестящие снежники.
— Я подвез твоего дружка, — выдает невозмутимо.
— Подвез? Хочешь покалечиться или кого-то покалечить? — в два шага приближаюсь к нему. Выдергиваю брелок, зажатый меж пальцев, и только потом осмысливаю то, что он сказал.
Я подвез твоего дружка.
— Вернула быстро! — требует гневно.
— С ума сошел? — кидаю брелок Инге, как раз в тот момент, когда открывается дверь, и на пороге появляется Левицкий.
— Доброй ночи. Я за Женей, — деловито сообщает Герман, поправляя на носу новые очки.
— Держи! — Вершинина бросает ему трофей. Гера, ни на шутку испугавшийся того, что в полет отправился вышеупомянутый Женька, на автомате его ловит. — А теперь беги, Левицкий!
— Чего? — непонимающе таращится на злющего Абрамова, поднимающегося на ноги.
— А лучше вместе, — Инга разворачивает Геру обратно и, подталкивая его вперед, ретируется из комнаты вместе с ним. — Даш, ты с Кучерявым справишься? Или Игореше позвоним?
— Не надо. Я сама….
Не особо в это верю, но выбора у меня точно нет.
— Если что кричи.
— Угу…
Очередной хлопок двери. Гудящая тишина.
Секунда. Две. Три.
Разворачиваюсь и растерянно замираю.
Ян совсем рядом. Он не просто зол. Он в ярости. Прожигает меня насквозь этими своими невозможными глазами. Обещающими устроить ад на земле.
— Ты просила — я принес, — произносит сухо, протягивая мне куклу.
— Я не должна была, — отвечаю виновато.
Я действительно так считаю. Прошлой ночью много думала на эту тему и пришла к выводу, что с подобной просьбой поторопилась.
Ян прикрывает веки, окаймленные густыми черными ресницами. Сжимает челюсти, вследствие чего скулы проступают еще сильнее. Резко и рвано выдыхает воздух носом.
— Ты, Арсеньева, меня доканаешь, — цедит сквозь зубы. — ПРОСИЛА ЧЁРТОВУ КУКЛУ — ТАК ВОТ ОНА!
В противоречие себе так и хочется капризно ляпнуть в его стиле нечто вроде «ложка дорога к обеду». Но я сохраняю паузу и благоразумно
Внезапно чувствую, как несмело оживает в моих руках ахатина, тем самым невольно переключая внимание парня на себя.
— Евгений, это — Ян. Ян, это — Евгений, — очевидно, окончательно распрощавшись с рассудком, бормочу я…
Сюр.
Ян смотрит на улитку. Улитка на Яна. Я же решаюсь воспользоваться возникшей паузой.
— Скажи, что не садился за руль пьяным…
— Не садился. Пил уже после. Тут, на парковке у общежития.
Ну хоть так.
— Тебе ведь вообще нельзя, — замечаю осторожно.
— Можно, нельзя… Кончай занудствовать и читать морали, — отрывает заинтересованный взгляд от Жени. — Мне двадцать один. Хочу и пью.
— Ладно, но в остальном? Ты мог упасть! — качаю головой. — Додумался тоже! Там ведь скользко. Как вообще в таком состоянии можно было сюда залезть?
— Хочу и залезаю. Не указывай, что мне делать! — чеканит ледяным тоном.
Закатываю глаза.
Ну ясно…
— Я, может, на трезвую уже не выношу… — выдает, все больше раздражаясь.
— Чего не выносишь? — уточняю, нахмурившись.
— Нормальных парней твоих! — выплевывает язвительно.
— Это твои проблемы.
— Разумеется, — хмыкает, усмехнувшись.
— Почему костяшки пальцев разбиты? — испуганно спрашиваю, случайно подметив эту деталь.
— Догадайся, — бросает задиристо.
Только не это.
— Да-да, — самодовольно ухмыляется. — Отхватил твой хохлатый поклонник, — подтверждает мои опасения.
— Ты… — в ужасе округляю глаза. — Ты не имеешь никакого права на подобные вещи!
— Ну как сказать… — скользит вызывающе дерзким, провокационным взглядом по моему телу. Сверху-вниз и медленно обратно. Оставляя на нем невидимые ожоги. — Я ведь, если не ошибаюсь, первый и единственный…
Боже…
Испытываю острое желание прямо сейчас провалиться сквозь землю.
Первый и единственный.
По факту и возразить нечего. Наши робкие, почти дружеские поцелуи с Матвеевым вот вообще не в счет.
— Как ни крути, а ты все еще моя…
Нехватка кислорода.
Судорожный вдох-выдох.
Не могу произнести ни единого звука.
Стремительно заливаюсь краской смущения. Щеки и уши вовсю пылают костром, и Ян, конечно же, видит эту реакцию. Более того, она ему определенно нравится. Стоит. Наслаждается произведенным эффектом.