Аркадий Бухов
Шрифт:
ОНЕГИН
Ну, нет. На Ольгу наплевать!
(Ленский бьет стекла.)
ХОР
В чем дело? В чем дело?
Сестра сестру задела.
ТОВ. ЛЕНСКИЙ
Где Олька? Ихний кто супруг?
Онегин больше мне не друг.
(Ольге)
А ты забыла про меня!
Разве это так возможно —
От меня подарки брать,
А потом неосторожно
С Женькой польку танцевать?
В вашем доме! В вашем доме!
Обижают, как пса на соломе!
ОНЕГИН
Прошу не говорить мне разные слова!
ТОВ. ЛЕНСКИЙ
Себя я удержу ль едва.
(Бьет Онегина сапогом в живот.)
Не удержал!
ЛАРИНА
В семейном доме и скандал,
Твердила дочкам я стократ:
Не приводите в дом солдат.
ОНЕГИН
Прощайте, девки. Надоели,
Иду стреляться на дуэли.
ТОВ. ЛЕНСКИЙ
Еще и суток не пройдет —
Я попаду ему в живот.
Занавес
Действие IV
Самосуд над Ленским.
ТОВ. ЛЕНСКИЙ
(перед дуэлью)
Последний нынешний денечек
Гуляю с вами я, друзья,
А завтра в маршевую роту
Пошлет Правительство меня.
Взойдет заутра луч денницы,
И заиграет яркий день.
Хотел бы я повеселиться,
Да перед смертью что-то лень.
(Онегин приближается с секундантами, уверен в себе. Напевает.)
Ах, Ленский… Прибежал, собака?
Вали, робя! Начнется драка…
(Бросается на Ленского. Дерутся. Секунданты поют: «Соловей, соловей, пташечка…»)
Занавес
Действие V
(Бал у Татьяны. Гости едят арбузы, грызут семечки, щекочут друг друга. Муж Татьяны играет на гармошке.)
ТАТЬЯНА
Девка перевенчана —
Вот тебе и женщина,
Я другому отдана —
Буду век ему верна!
ОНЕГИН
(подтанцовывает.)
Волосы не чесаны.
Что-то тянет на еду!
Меня милка бросила,
Я другую заведу!
МУЖ ТАТЬЯНЫ
(публике)
В тоске бесплодных сожалений,
К ейным ногам упал Евгений.
(Оркестр играет «Тоску по родине». Хор поет)
Три деревни, два села.
Куда девки, туда я!
Занавес
* * *
Если даже после этого тов. Луначарский не найдет, что классики, при снисходительном к ним отношении, легко могут быть приспособлены к снятию с них буржуазного налета и приобщению их к области пролетарского искусства, прямо не знаю, уж что ему надо…
РАССКАЗЫ И ФЕЛЬЕТОНЫ
ЖУКИ НА БУЛАВКАХ
(1915)
Первый опыт
I
Однажды меня позвали ехать на бега.
Так как это предложение исходило от лиц, которым я ничего плохого не сделал, мне оно не показалось планомерным и заранее обдуманным вовлечением в невыгодную сделку. Говорят, что в первый раз это не кажется никому.
Один из убеждавших меня людей хорошо знал лошадей. Когда он говорил о них, казалось, что он провел все свое детство в беговой конюшне, умеет быстро сойтись с любой, даже самой замкнутой лошадью и выведать от нее беговую тайну завтрашнего дня. Порой я даже удивлялся, почему у него еще не вырос хвост.
— Ты понимаешь: приходишь ты на бега, ставишь на лошадь десять рублей и представь себе твое удивление, когда тебе выдают сто сорок рублей.
— Это будет даже не удивление, а вернее — радость, — согласился я, — тем более, если можно будет поставить еще…