Аркадий и Борис Стругацкие - Двойная звезда
Шрифт:
После шести месяцев окоченелого стояния рукопись вдруг снова возникла в поле зрения авторов - прямиком из Главлита, испещренная множественными пометками и в сопровождении инструкций, каковые, как и положено, были немедленно доведены до нашего сведения через посредство редактора. И тогда было трудно, а сегодня и вовсе невозможно судить, какие именно инструкции родились в недрах цензурного комитета, а какие сформулированы были дирекцией издательства. По этому поводу существовали и существуют разные мнения, и тайна эта никогда теперь уже не будет разгадана. Суть же инструкций, предложенных авторам к исполнению, сводилась к тому, что надлежит убрать из романа как можно больше реалий отечественной жизни (в идеале - все без исключения), и прежде всего русские фамилии героев.
В
Первой жертвой стилистических саморепрессий пал русский человек Максим Ростиславский, ставший отныне, и присно, и во веки всех будущих веков немцем Максимом Каммерером. Павел Григорьевич (он же Странник) сделался Сикорски, и вообще в романе появился легкий, но отчетливый немецкий акцент: танки превратились в панцервагены, штрафники в блитцтрегеров, "дурак, сопляк!" - в "Dumkopf, Rotznase!" Исчезли из романа: "портянки", "заключенные", "салат с креветками", "табак и одеколон", "ордена", "контрразведка", "леденцы", а также некоторые пословицы и поговорки вроде "бог шельму метит". Исчезла полностью и без следа вставка "Как-то скверно здесь пахнет...", а Неизвестные Отцы Папа, Свекор и Шурин превратились в Огненосных Творцов Канцлера, Графа и Барона.
Невозможно перечислить здесь все поправки и подчистки, невозможно перечислить хотя бы только самые существенные из них. Юрий Флейшман, проделавший воистину невероятную в своей кропотливости работу по сравнению чистовой рукописи романа с детгизовским его изданием, обнаружил 896 разночтений - исправлений, купюр, вставок, замен... Восемьсот девяносто шесть!
Но это уже был если и не конец еще истории, то во всяком случае ее кульминация. Исправленный вариант был передан обратно на площадь Ногина, в Главлит, и не прошло и пяти месяцев, как получилось письмецо от АН (22.05.70):
"...Пл. Ногина выпустила наконец ОО из своих когтистых лап. Разрешение на публикацию дано. Стало, кстати, понятно, чем объяснялась такая затяжка, но об этом при встрече. Стало известно лишь, что мы - правильные советские ребята, не чета всяким клеветникам и злопыхателям, только вот настрой у нас излишне критически-болезненный, да это ничего, с легкой руководящей рукой на нашем плече мы можем и должны продолжать работать....> Подсчитано, что если все пойдет гладко (в производстве), то книга выйдет где-то в сентябре..."
В сентябре книга, положим, не вышла, не вышла она и в ноябре. В январе 1971 года закончилась эта история - поучительная история опубликования развеселой, абсолютно идеологически выдержанной, чисто развлекательной повестушки о комсомольце XXII века, задуманной и написанной своими авторами главным образом для ради денег.
Интересный вопрос: а кто все-таки победил в этом безнадежном сражении писателей с государственной машиной? Авторам, как-никак а все-таки, удалось выпустить в свет свое детище, пусть даже и в сильно изуродованном виде. А вот удалось ли цензорам и начальникам вообще добиться своего - выкорчевать из романа "вольный дух", аллюзии, "неуправляемые ассоциации" и всяческие подтексты? В какой-то мере - безусловно. Изуродованный текст, без всяких сомнений, много потерял в остроте своей и сатирической направленности, но полностью кастрировать его, как мне кажется, начальству так и не удалось. Роман еще долго и охотно пинали ногами разнообразные доброхоты. И хотя критический пафос их редко поднимался выше обвинений авторов в "неуважении к советской космонавтике" (имелось в виду пренебрежительное отношение Максима к работе в Свободном Поиске), несмотря на это, опасливо-недоброжелательное отношение начальства к "Обитаемому острову", даже и в "исправленной" его модификации, просматривалось вполне явственно. Впрочем, скорее всего, это была просто инерция...
В
...Я перечитал сейчас все вышеизложенное и ощутил вдруг смутное опасение, что буду неправильно понят современным читателем, читателем конца XX - начала XXI века. У которого могло возникнуть представление, что АБС все это время только тем и занимались, что бегали по редакциям, клянчили их ради бога напечатать, рыдали друг другу в жилетку и, рыдая, уродовали собственные тексты. То есть, разумеется, все это было на самом деле - и бегали, и рыдали, и уродовали, - но это занимало лишь малую часть рабочего времени. Как-никак, именно за эти месяцы написан был наш первый (и последний) фантастический детектив ("Отель "У ПОГИБШЕГО АЛЬПИНИСТА""), начата и закончена повесть "Малыш", начат наш "тайный" роман "Град обреченный" и закончены в черновике три части его, задуман и начат "Пикник на обочине". Так что - рыдания рыданиями, а жизнь и работа шли своим чередом, и некогда нам было унывать и ломать руки "в смертельной тоске".
"ЖУК В МУРАВЕЙНИКЕ" (1979)
Двадцать лет назад появление ЖвМ сперва разочаровало - а потом обрадовало. Поясню, почему разочаровало: с первых же строк печатавшегося в "Знание - сила" в далеком 1979 году текста, стало ясно: ежели это и давно ожидавшееся продолжение "Обитаемого острова" - то совсем не то, о котором мечталось. Чертовски хотелось узнать, что же происходило на Саракше после геройского подвига Каммерера по разрушению Центра, - а вместо этого АБС предлагают нам какую-то детективную историю, действие которой происходит на два десятка лет позже, и не на Саракше, а на Земле. Да еще изложенную чуть ли не в стиле "Семнадцати мгновений" с их регулярной "информацией к размышлению" и скурупулезно точным описанием времени и места действия вплоть до минут и секунд...
Впрочем, разочарование было недолгим. И фантастически быстро сменилось другим разочарованием - по поводу того, что номера "Знание - сила" выходят недопустимо редко. Боюсь ошибиться, кажется - раз в две недели. А то и раз в месяц. В результате процесс ожидания очередного выпуска с продолжением превращался в душевную пытку.
Но все же период ожиданий закончился, "Жук" был прочитан и осмыслен и уверенно причислен к лучшим, наиболее почитаемым и наиболее читаемым произведениям АБС (пардон за невольный каламбур), а потому - поставлен на книжную полку на одно из самых почетных мест. Естественно, в переплетенном журнально-вырезанном виде - отдельное издание появилось нескоро и было по первости почти недоступно.
Как свидетельствует БНС, первые наметки будущего ЖВМ появились в сентябре 1975-го.
Комментарий БНС:
Там есть уже и саркофаг с двенадцатью зародышами, и гипотезы, объясняющие этот саркофаг, и Лев, 20-ти лет, ученик-прогррссор, и Максим Каммерер - начальник контрразведки Опекунского совета, и еще множество обстоятельств, ситуаций и героев, вполне годящихся к употреблению. Сюжета, впрочем, пока нет, и совершенно неясно, каким именно образом должно развиваться действие... А потом планы резко меняются - мы начинаем писать сценарий для Тарковского, - и в работе над новой повестью наступает длительный перерыв.