Арлекин
Шрифт:
Арнет была убеждена, что я этакая мадам де Сад, а Натаниэл - моя жертва. Я пыталась объяснить, что быть жертвой - выбор Натаниэла и его самое горячее желание, но она не купилась. Я была уверена, что она расскажет обо всем своим коллегам-полицейским, и была в ужасе от одной мысли об этом. Жить с двадцатилетним стриптизером, которого в еще юном возрасте арестовывали за проституцию, это еще пол беды, но оказаться с ним на сцене и выделывать такое… о черт, это просто ужасно.
–Она получила свой приватный танец?
–Ты и вправду
– усмехнулся он. Я задумалась на минуту, а потом ответила:
–Да, я думаю, да.
–Это так приятно, - ответил он.
–Только расскажи мне про Арнет.
–Она не хотела самого танца. Она хотела поговорить, - он казалось задумался на секунду, а потом добавил.
– Хорошо, она хотела не просто танца, она хотела гораздо больше, но настолько стеснялась своих мыслей, что так и не решилась их высказать. Так что мы просто поговорили.
–О чем же?
– спросила я.
–Она попыталась заставить меня подтвердить, что ты меня унизила своими действиями. Она хотела, чтобы я порвал с тобой ради собственной безопасности.
–Почему ты не рассказывал мне об этом?
–Ты уже переживала из-за того, что Арнет может рассказать Зебровски и остальной команде, что она видела. К тому же ты была занята расследованием убийства. Я подумал, что личные стычки на месте преступления тебе не нужны, потому и не рассказал.
–Она еще приходила?
Он отрицательно покачал головой.
–Скажи мне, если она снова придет, хорошо.
–Ну, если ты хочешь.
–Да, я хочу.
–Она не станет распространяться насчет увиденного, потому что боится, что ты расскажешь всем о ее увлечении мною. Она никак не может для себя определить, что ее больше смутило, то, что мы с тобой делали на сцене, или то, что ей это понравилось.
–Я не уверена, что Арнет это понравилось, - сказала я.
–Она тоже в этом не уверена.
Я смотрела на него, внимательно изучая его лицо. Его взгляд стал другим.
–Только скажи это вслух. Я вижу все в твоих глазах.
–Ты больше всего ненавидишь в других то, что не можешь объяснить самой себе.
–Хм…
–Что?
–Мне похожая мысль в голову сегодня уже приходила.
–И чего же она касалась?
Я покачала головой.
–Ты и правда считаешь, что сказав Грэгу мой псевдоним, ты не дал ему связать мой образ с именем Аниты Блейк?
–Да, я думаю именно так. Они будут воспринимать тебя, как танцовщицу по имени Никки и все. Ты не будешь в их глазах кем-то еще.
–Странное мнение, но почему именно Никки?
–Потому что для меня оно запоминающееся.
–И чем оно так памятно для тебя?
–Потому что этим именем звался я, когда снимался в порно.
Я закрыла глаза.
–Как оно звучит?
–Никки Брендон - псевдоним, которым я пользовался, пока снимался в порнофильмах.
Я быстро заморгала, что означало, что мне очень сложно думать, так я удивлена.
–Ты назвал меня своим порно-псевдонимом?
–Его
–Давай оставим эту тему, пока мы не разберемся, что нам угрожает.
–Нам ничего не угрожает.
–Тогда откуда у меня такое тревожное чувство?
–Итак, посмотрим: в городе какие-то скверные вампы, которые сегодня впервые замутили нам мозги, чего ты очень не любишь, пока мы общались с фанатами Брендона, узнавшими тебя после всего донного выхода на сцену. Если уж тебя смущает моя работа, то уж точно смутило то, что тебя тоже приписали к клану стриптизеров.
–Меня твоя работа не смущает.
–Смущает, - поддразнил он. Я завела машину.
–Вовсе нет.
–Тогда, представляя меня своим друзьям в следующий раз, не называй меня танцовщиком, скажи просто стриптизер.
Я открыла рот, закрыла его и не стала продолжать эту тему. Я так не сделаю. Он был прав. Я продолжала представлять его танцором.
–Ты хочешь, чтобы я представляла тебя именно так?
–Нет, но я не хочу, чтобы ты стыдилась того, что я делаю.
–Я не стыжусь тебя или твоей работы.
–Хорошо, это твой выбор, - но его тон ясно говорил, что он мне уступил, хоть я и была не права. Я терпеть не могу, когда он так делает. Только он мог остановиться посреди боя не потому что выиграл, а потому что ему надоело бороться. Так как же можно сражаться с тем, кто не намерен бороться с вам? Правильный ответ: никак.
Самое неприятное, что он был прав. Я стеснялась его работы. Я не должна была, но я стеснялась. Когда он был еще подростком, он был в бегах, занимался проституцией и сидел на наркотиках. Он не притрагивался к наркотикам в течение четырех лет. Он начал жизнь заново, когда ему было шестнадцать. Он снимался в порно, и я это знала. Но не заостряла на этом внимания. Я предполагала, что он прекратил сниматься тогда же, когда его перестали продавать, но не была в этом уверена. Я ведь его не спрашивала об этом? Он был леопардом-оборотнем, а это означало, что он не сможет заразиться ни одной болезнью, передающейся половым путем. Этот факт помогал мне не обращать внимание на его прошлое. Ликантропия убивала все, что могло повредить телу носителя, что обеспечивало ему абсолютное здоровье. Это очень хорошо помогало мне притворяться, что у него кроме меня нет сексуальных партнеров.
Я была поймана в ловушку красным сигналом светофора, когда мы проезжали мимо здания Сент-Луис Брид Компани, когда сказала:
–Хочешь, расскажу то, что объяснил мне Жан-Клод насчет маски?
–Если ты хочешь мне об этом рассказать, - ответил он почти безразличным тоном.
–Я очень сожалею, что никак не могу смириться с твоей работой, доволен?
–Хорошо, по крайней мере ты сожалеешь.
Свет сменился, и мы поехали дальше. Слой снега был всего в пару дюймов, но все равно затруднял движение.