Аромат изгнания
Шрифт:
По вечерам я всегда читала Марии сказки, которые писала специально для нее, потому что она ужасно боялась темноты.
– Как называется сегодняшняя сказка? – спросила она.
– Разноцветная бабочка.
И я начала читать:
«Когда заря бледнела на горизонте, разноцветная бабочка слетела с цветка, на котором родилась. Она взмыла ввысь, прямо в сердце небес. Звезды разговаривали с ней, она всматривалась в бесконечность. Потом бабочка опустилась и прильнула к сердцу плачущего ребенка, и ее краски слегка поблекли. Чем дальше летела она вокруг Земли, тем больше немели и грустнели
Мария уснула, сжимая мою руку, убаюкивая комнату своим ровным дыханием.
Однажды я хотела написать стихотворение, но, к своему удивлению, осталась нема. Страх охватил меня. Не выдержав, я схватила свою тетрадь со стихами и выбежала из комнаты. Я спустилась по большой лестнице и вошла в кабинет деда, даже не постучав.
– Они ушли! – сказала я дрожащим голосом.
Он не понял и принялся меня расспрашивать, чтобы я пояснила сказанное.
– Слова… Они больше не приходят… Они ушли! – добавила я, чуть не плача.
Он устремил взгляд на мою тетрадь, безнадежно пустую.
– Луиза, ничто никогда не дается легко! Нам надо постоянно копать до самой глубины себя, чтобы воплотить великие замыслы.
– Но до сих пор я ничего не копала, а слова все равно приходили! – возразила я.
Он посмотрел на меня, нахмурившись.
– Тебе посчастливилось обладать даром, который до сих пор бил из тебя как чистый родник, но ты должна его заслужить и подпитывать, чтобы он не иссяк. Слова живут собственной жизнью. Они могут уйти очень далеко отсюда, и ты должна быть готова принять их, когда они вернутся.
– Но как ты можешь быть уверен, что они вернутся?
– Они вернутся, если ты их очень-очень позовешь.
Он заронил в меня эту мысль. Я подготовлюсь к возвращению слов, чтобы они не покинули мою душу. Я вышла из кабинета деда с легким сердцем. Вернувшись в свою комнату, я положила тетрадь со стихами на стол, оставив ее открытой, на случай, если слова сами прилетят туда, устав от долгого путешествия. Я и Марии объяснила, что слова путешествуют. Она была впечатлена.
– Интересно, куда они уезжают
– Очень может быть.
– А что у них в чемоданах?
– Думаю, восклицательные знаки и скобки.
Тут я вспомнила глобус на столе у деда.
– Слова, наверно, многим нужны, потому что Земля очень большая.
Мы согласились, что слова изо всех сил стараются удовлетворить всех, и если у меня нет вдохновения, значит, их призвали к человеку, которому они нужнее, чем мне. Надо только дождаться, когда все напьются из их источника, и они вернутся ко мне, когда я буду в них нуждаться.
В следующее воскресенье я повела Жиля в дедушкин кабинет. Он ошеломленно уставился на сотни томов в книжных шкафах.
– Вы прочли все эти книги? – спросил он деда, и тот рассмеялся.
– Книги – большое дело моей жизни, и ее долгих лет хватило, чтобы это прочесть.
Жиль вытаращил глаза.
– А ты, Жиль, любишь читать? – спросил его дед.
Он поколебался.
– Э-э… Когда как… Я… Я несколько раз прочел стихотворение Луизы.
Дед повернулся ко мне.
– Ты согласишься попробовать привить Жилю вкус к чтению?
– Конечно!.. Если он не против! – ответила я.
Он согласился. Я повела его в свою комнату. Жиль увидел музыкальную шкатулку, которую привез мне папа из одной из поездок.
– Я впервые вижу такую вещь, – сказал он. – Не понимаю. Как коробка может играть музыку?
Я еще не задавалась этим вопросом, и он поверг меня в замешательство. Мы крутили и вертели музыкальную шкатулку, пытаясь понять, откуда берется музыка.
– Может быть, где-то прячется оркестр и начинает играть, когда я ее открываю? – предположила я.
– А если ты откроешь ее ночью? – спросил он.
Жиль обладал жаждой познания, и мне казалось, что ее невозможно утолить – такой она была огромной и насущной. Я жалела, что не могу ему ответить, но у меня самой было столько вопросов, что мы вдвоем могли бы веками вопрошать звезды.
После обеда мы пошли на рыбалку. Прескотт бегал вокруг, и Пьер был этим очень недоволен.
– Он распугает всю форель, из-за него мы ничего не принесем.
Пьер вдруг уловил какое-то движение в воде и дал нам знать коротким свистом. Я молилась про себя, чтобы форель не клюнула на крючок и вернулась к своим собратьям, но отчетливо видела ее – она плавала совсем рядом с наживкой Пьера. Она уже открыла рот, чтобы схватить наживку, но тут Прескотт, которому надоело ждать, кинулся к нам, весело мяукая. Форель испугалась – и только ее и видели. Пьер вне себя бросился на Прескотта. Папа велел ему успокоиться, но это не подействовало, и он очень рассердился. Несколько минут они мерили друг друга взглядами. Наконец Пьер бросил на землю свою удочку и убежал. Всех нас в очередной раз изумила его необузданная ярость, и горечь поднялась в наших сердцах.
Через несколько минут Жиль поймал форель и гордо положил ее в ведро. Я чудесным образом получила разрешение оставить ее себе и, вернувшись домой, поместила ее в банку на комоде в моей комнате. Я решила назвать ее Кароль.
Под вечер я увела Жиля в большую библиотеку, чтобы дать ему первый урок чтения и письма. Он делал колоссальные усилия, расшифровывая каждое слово. Стало ясно, что перед нами стоит весьма непростая задача. Он переписывал алфавит снова и снова, не унывая, потому что в нем жила огромная жажда учиться.