Аромат крови
Шрифт:
Господин Изжегов в пищевой цепочке занимал последнюю ступень. Кушать его мог кто только пожелает. Печальное выражение покорности так въелось в его молодое лицо, что старило лет на двадцать. Мужчине было от силы тридцать, но выглядел он на все пятьдесят. Ему бы на пенсию, с тихим чаепитием и ногами в тепле. Такой старичок в молодости. К несчастью, мудрость лет была ему незнакома. Большие глаза с застывшим испуганным выражением не оставляли сомнений в умственных талантах: звезд с неба не хватает. Хорошо хоть читать и считать обучился. Заработает себе копейку на хлеб. И как на такое чудо согласилась блестящая Ляля?
Только услыхав слова «сыскная полиция» и не разобрав, в чем дело, господин Изжегов попятился, как от ночного кошмара, схватил пальто, метнулся в кухню за краюшкой хлеба, прижал ее к груди и замер в тупом ожидании. Решил: за ним пришли. Понадобились усилия, чтобы успокоить пугливого мужчину. Никого арестовывать не собираются, во всяком случае пока, а имеют важный разговор. До конца не поверив в такое счастье, Пеон Павлович (так представился хозяин) зазвал полицию в гостиную.
Родион постарался не показать виду, что знаком с интерьером. Теперь здесь пахло жареной картошкой и луком, как видно, роскошный ужин зятя мыльного короля. Изжегов спросил разрешения сеть, плотно сдвинул колени и положил на них ладони. Прямо скромная девица. Обрушить на такого правду – нельзя, чего доброго с испугу околеет. Ванзаров ласково и дипломатично спросил, чем занимается хозяин дома.
– В конторе служу, – быстро ответил Пеон. – При нашей мыловарне. Все больше с бумагами.
Интересно получается: господин Агапов выдал красавицу дочь за скромного служащего своей фабрики. Необычный случай отцовской любви. Неужели случилась великая любовь?
– Жалованье приличное?
– Спасибо, не жалуюсь…
– Театры или развлечения посещаете? У вас «Помпеи» рядом.
– Нет-с, все больше дома. Так за день намаешься, что спины не чувствуешь. Пока домой дойдешь, чуть не падаешь с усталости.
– В гостях бываете?
– К маменьке частенько забегаю-с.
Требовалось хоть немного еще потянуть светскую болтовню, но Родион не мог выдумать подходящей темы. Не о свойствах же мыла беседовать. И он сказал:
– У меня печальное известие…
– Что с маменькой?! – страшно побледнев, прошептал Изжегов.
– Нет… С ней все в порядке… Все хорошо… Ваша жена убита.
– Она умерла? – переспросил Пеон.
– К сожалению, да.
– То есть совсем умерла? Окончательно?
Родион и не знал, что ответить. Но господину Изжегову это было не нужно. Глубоко и сладостно вздохнув, словно выйдя из заточения, он расправил плечи, широко улыбнулся и проговорил:
– Свободен… Наконец-то…
Преображение было волшебным. Не хуже фокуса. Только что был задавленный жизнью доходяга, еле волочащий ноги, и вдруг – орел и красавец. Просто другой человек.
– Вас не интересует, что случилось? – спросил Ванзаров, внимательно следя за расцветающим созданием.
– Какая разница! Это такое счастье! Вы не представляете! Мучениям – конец. Спасибо вам! И у меня теперь есть все: квартира и дачка на мое имя, денежек поднакопил! Ох и заживем мы теперь с маменькой. А еще ведь и женюсь! Детишек заведу! Боже, какое счастье!
Мир еще не видел такого веселого вдовца. Буквально в пляс готов пуститься. Изжегов натурально вскочил, походил по комнате, довольно потирая руки, и вдруг спросил: не желает ли господин полицейский шампанского? Отметить, значит, радостное событие. Что же надо было делать с мужчиной, чтобы печальную новость он принял с восторгом? Это какие же радости брака довели человека? И Ванзаров спросил.
– Мне скрывать нечего, все честно, – Изжегов плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу. – Слово свое перед Иваном Платоновичем я сдержал.
Полиции были любопытны подробности. Их предоставили сколько угодно.
…Примерно за полгода до своей кончины Агапов вызвал тихого, но дельного конторщика к себе в кабинет и завел прямой разговор, на какие был мастер. Молодому человеку было предложено взять в жены его старшую дочь Ольгу Ивановну. О любви и прочих глупостях речи быть не может. Тут сделка. Изжегов получает собственную недвижимость в городе, дачу в Парголове, три тысячи рублей в банке и милость хозяина. Но за это должен жениться и быть покорным мужем. О разводе не помышлять, как бы себя ни вела жена, а держать ее в ежовых рукавицах. На помощь будущего тестя в семейных делах чтобы не рассчитывал, сам должен справляться. Но за это по завещанию были обещаны десять тысяч рублей. Будут от брака дети или нет, Агапова не волновало. Так и сказал напрямую. Изжегов просил время подумать, но хозяин потребовал: или выходит из кабинета зятем, или вон из фабрики. Изжегов согласился. Сыграли тихую свадьбу, на которой он впервые увидел невесту. Молодые получили собственную квартиру в доме напротив хором Агапова. Но ходить в гости к тестю было не рекомендовано. И еще одно открытие ждало Пеона. В первый вечер он намекнул на супружеские отношения. Ляля смерила его презрительным взглядом и разрешила провести с ней ночь. Только один раз. После чего Изжегову было приказано забыть про ее тело. Молодого мужа спровадили на диван в гостиную. Спальня для него закрыта навсегда. А еще Ляля объяснила, что жить они будут вместе недолго, только до смерти отца. И делать она будет что желает. Поэтому в ее жизнь не соваться: они чужие люди, делящие кров. Не более. Скромный Изжегов был на все согласен. И началось семейное счастье. Ляля жила сама по себе. Пеон старался бывать в доме как можно реже, буквально приходил ночевать, но при этом замечал следы пребывания чужих мужчин. Прошло полгода. Как вдруг умирает Агапов. Похороны сделали быстро, даже как-то стремительно. Настал день оглашения завещания. Изжегова не пустили. Он остался ждать дома. Ольга вернулась сама не своя, засмеялась и сказала, что папенька всех обманул. Никаких денег Изжегову не оставлено. Как и ей. Так что теперь они принуждены жить вместе на жалованье, которое он зарабатывает. И начался настоящий ад. Ляля оказалась мстительной и жестокой. Изжегова давили, как таракана, не давая вздохнуть и поднять голову. Так продолжалось почти год. И вот теперь – все кончено.
– Не представляете, что я вытерпел, – закончил Пеон. – Врагу не пожелаешь. Вам урок на моем примере: не женитесь, господин Ванзаров, на выгоде, костью в горле встанет. Уж поверьте…
Глупо спрашивать счастливого человека, кого он может подозревать. Если бы знал – пригласил на шампанское, не иначе. И все-таки попытаться надо.
– Слышали о Веронике Лихачевой? Это подруга Ольги Ивановны.
– Не знаю и знать не хочу, – с удовольствием ответил Пеон.
– С сестрой – Владой Ивановной, общались?
– Мне и своей напасти хватало…
– Но про Клавдию Васильевну, вашу тещу, что-то можете сказать?
– Красивая женщина. Только злая и гордая. Видел ее раза два, не больше…
– А про Эльвиру Ивановну?
– Пожалуй… – Изжегов замялся, – … самая добрая душа из всего этого порочного семейства. На фабрике почти каждый день бывает, старательная, вежливая. Всегда мило здоровается. Пытается отцовскому делу обучиться.
– С мужем госпожи Вонлярской знакомы?
– Как же нет! Бедный Виктор на складах заведует. Живет под нами. Тоже мается. Ну, ничего, придет и его счастье…
Каким, однако, рачительным хозяином был господин Агапов. Обеих дочек пристроил за своих служащих. Чтобы все в одном кулаке было.
– Что-нибудь слышали о подробностях смерти Ивана Платоновича? – спросил Родион.
– Какие там подробности, сердце не выдержало веселых дочек. Умер, и слава богу.
– Пеон Павлович, поправьте, если неверно понял…
– Отчего же, поправлю, не стесняйтесь!
– Ольга Ивановна была уверена в скорой смерти отца?
Вопрос оказался неожиданным. Изжегов задумался и ответил: