Аромат волшебства. Книга первая
Шрифт:
А Виталька с Витьком тем и занялись. Крепко держась за руки друг дружку и вжимая головы в плечи, потащились они ближе к часовне и принялись обходить её по кругу, пристально всматриваясь в землю возле надгробий.
– И тут не видно, – жалобно сообщил Витёк. – Может, давай свечку зажжём всё-таки? Камень-то бус зелёный. Вдруг в траве не замечаем?
– Да, надо, – согласился Виталька.
Эх, как не хотелось ему огня жечь да внимание тем покойников привлекать, а делать-то нечего. И помоги благие Двенадцать, чтобы святой Иннокентий понял всё да их защитил!
Огниво высекло искорки, и фитиль разгорелся. Огонёк лишь немного подпрыгивал из-за ветра, но в целом горел ровно. Так что Виталька поднёс свечку ближе к надгробию и стал боязливо глядеть на камень. Сразу стали видны не только буквы и цифры, но и то, что на приземистой мягкой травке ничего не лежит. Пусто там было. Поэтому мальчики подошли к другой могиле. Витька, читая, зашептал чьё-то имя. Но и здесь бус не лежало. Вот третья могилка. А сердце уж отчаянно бьётся! С каждым шагом всё страшнее и страшнее. Кажется, вот-вот выпрыгнет какой-нибудь мертвец из-под земли, руки свои к живым потянет, зубами заскрежещет…
– Ой, святой Иннокентий, спаси и сохрани. Ой, спаси и сохрани, – тихонечко лепетал вусмерть перепуганный Виталька. Но, видно, услышал его не святой, а демон или дух какой-то злобный, ибо вокруг раздалось завывание потустороннее.
Витька испуганно всхлипнул, но оба мальчика прочь никуда не ринулись. От страха они оцепенели. Замерли. А затем старший из братьев поднял свечу повыше и, выискивая опасность, стал на пятках резко поворачиваться на месте то в одну, то в другую сторону. Даже пригрозил.
– А ну, дух, изыди! Не смей нас пугать. Не смей братца трогать!
Несмотря на храбрые слова, поджилки у Витальки тряслись. А вой стал ещё страшнее и громче. Теперь уже видно из-за саркофага что-то белое виднеется. Не иначе сам Иннокентий восстаёт и вовсю ругается, что покой его нарушен. Сейчас полностью вылезет и утащит с собой под землицу!
– Беги, Витёк, – заикаясь, вымолвил Виталька. – Беги и скажи матушке, что люблю её.
– Вместе бежим, – настойчиво потянул брата за руку мальчик.
– Нет, ты со всех ног беги. И не смей оборачиваться! А я тут этого… этого задержу.
Сказал так Виталька и оттолкнул малыша от себя. Ноги на ширину плеч поставил, биться готов. А с кем биться? И сам не ведает. Вон уж белое совсем большое стало. Ростом с него и по виду очертания человеческие.
– А ну прочь изыди! – снова пригрозил храбрый парнишка.
Федюнька с Серым переглянулись. Не ожидали они такого. Так и думали, что убегут братья. Ан нет, стоят рядом друг с другом, как истуканы каменные. Ещё и грозятся.
«Никак и правда чётки отдавать придётся?» – горько подумал Федюня и, решив, что хуже уже не будет, вовсю замахал руками да завыл пострашнее.
– Кто мой покой нарушает? Уходите, не то умрёте!
Тут барчуки вроде как отступать стали спиной назад себя. Воришка аж выдохнул с облегчением, но ненадолго. В лунном свете ему хорошо видно было как с чердака, где сторож обитал, тень какая-то сиганула. Через всю улицу перепрыгнула и как раз за воротами приземлилась. Человек так ловко в жизни не сумел бы! И не бегают люди так приземисто, чтобы руками земли касаться. Словно на четырёх лапах чудище в сторону ребят ринулось. И тут уже Федюня сам от страха едва не помер. Как завопил от ужаса во весь голос, так и бросился наутёк было, но о саркофаг запнулся. Хорошо, что Серый как друг настоящий себя повёл. Крикнул барчукам: «Сзади! Сзади!», а сам под руку Федюньку схватил и побежали они сломя голову на другую сторону кладбища, прямиком к калитке, ведущей на храмовую территорию. Оттуда пареньки от собак и стражи едва ноги унесли, да потом до самого рассвета, трясясь, возле кузни просидели. Вовсю корили они себя, что барчукам больше, чем криком ничем помочь не сподобились. Совестно им было так, что оба прослезились. Да только плачь не плачь, а думать надо, что дальше делать. Все ребята знали, что это Федюнина затея господских ребят на кладбище завлечь, на него теперь горемычного все грехи жандармы повесят.
– Бежать тебе надо, – первым сказал Серый.
После чего отдал другу свою краюху хлеба, по плечу похлопал, доброго пути желая, да на прощание Федюньке рукой вослед помахал. А молодой воришка, кляня себя за неблагоразумие и недальновидность, крепко сжал малахитовые чётки в кармане и отправился к городским воротам, чтобы сразу по их открытии покинуть столицу.
Если же вернуться к сыновьям Мари, то услышав крик: «Сзади! Сзади!», они конечно же обернулись. И тут такую харю в их сторону несущуюся углядели, что ноги сами собой их вперёд понесли! Бежали оба, дороги не разбирая, и только что во весь голос не голосили. Пищать только и могли, как цыплята, когда через могилы и надгробия перепрыгивали аки козлята горные. Казалось, вся жизнь их крохотная перед глазёнками пролетела. И ещё горше им стало, когда они в самый угол забежали – место, где высокие стены ограды меж собой сходились. По «Вознесенскому» кладбищу ни Виталька, ни Витёк не хаживали, разок или два были только, а потому ни о какой храмовой калиточке несчастные дети не ведали. Судьба ж насмеялась над ними и в ловушку загнала.
– Мама. Мама. Мамочка! – округлив глаза от ужаса, только и смог вымолвить Витька и сжался в плотный комочек, прислоняясь к каменной стене. Глаза он ладонями накрепко прикрыл, чтобы смерти своей неминуемой не видеть.
Виталька, старше не старше, а всё равно ребёнок, к брату прижался и, принимая рок над собой, также отвернулся. Чего ему таким когтям противопоставить? Погасшую свечку под нос совать, что ли?
– Как вы здесь оказались?
От звука голоса отчима ребята вздрогнули. Вот уж кого-кого, а Грызня они никак не ожидали увидеть. Быть может издевается так над ними чудище поганое? Но нет. Одновременно подняв взгляды, мальчики именно Грызня увидели. Был тот правда донельзя бледен, это даже в скудном лунном свете заметно было. Маг как-то неловко пошатывался и резко подёргивался, будто его лихорадило.
А затем Виталька подумал, что вдруг чудовище не испугалось Грызня, что вдруг оно просто-напросто затаилось, чтобы напасть на отчима со спины? Он тут же принялся озираться по сторонам. Витёк же, видно тоже не веря, что нелюдь их в покое оставить решил, заверещал в беспокойстве.
– Тятенька, тут зверюга страшная шастает! Тятенька родимый, да забери ты нас отседова! Страшно моченьки нет!
После этих слов, чего с мальчиком никогда до этого не случалось, малыш бросился к Грызню и крепко ухватился ручонками за его пояс. Совсем перепугался видно, раз на такое решился. Виталька вот, хоть и обзавидовался поступку брата, хуже нет одному у стены трястись, а также поступить не смог.
– Да что это за слово такое крестьянское «тятенька»? Что это за «мочененьки нет»? Вас господин Тихонов совсем ничему научить не может, что ли?! – грозно возмутился отчим, даже не сообразив, что один из пасынков, пусть даже в диком ужасе, а всё же отцом его своим в кой-то веке назвал.
Нет, его внимание этого не заметило. Маг нервно оглядывал местность и несмотря на то, что от перевоплощения его подташнивало и голова изрядно кружилась, старался выявить местоположение пособников Эдварда Рейца. Он не помнил, что делал и где был во время одержимости, но зато прекрасно знал, что ожидал увидеть возле мальчиков именно врагов. Именно поэтому его пальцы были готовы сделать последний пасс заготовки серьёзного заклинания. Такое могло испепелить целую деревню, а младший из братьев, как назло, своей хваткой за пояс ему эту самую руку к телу прижал! Подобное мешало и в целом было опасно. Так что он выплеснул своё раздражение, сказав первое, что пришло в голову, и свободной левой рукой несильно оттолкнул мальчика от себя. Правая должна была быть свободна!