Артефакт
Шрифт:
Патрульная машина ГИБДД подрулила к нам, развернувшись со встречной полосы. Никто их еще не вызывал, видно, просто ехали мимо…
Инспектор не спеша подошел к месту ДТП, склонился над самоубийцей, поинтересовался, как тот себя чувствует, выяснил – что плохо, и переключил свое внимание на понурого водителя. Посмотрел его права, положил к себе в карман, смерил коротким взглядом меня и, наконец, спросил у водителя:
– Что у вас случилось?
– У меня? – откликнулся водитель.
– Ну не у меня же, – резонно заметил инспектор. – Вы человека сбили. Зачем?
– Это не я, – помотал головой водитель, –
– Он вас сбил?
– Он под колеса бросился.
Инспектор с сомнением посмотрел на пострадавшего. Тот уже более-менее пришел в себя и даже попытался встать, но пока сумел только сесть.
– Гражданин, – обратился к нему инспектор, – вы бросились под колеса? Сами?
– Сам, – кивнул пострадавший.
Инспектор вздохнул:
– Вам придется заплатить штраф… Обоим, – заключил он.
– Штраф? – возмутился водитель. – А я-то за что?
– За то, что сбили, – спокойно пояснил инспектор. – Ездить надо медленней.
– Но я ехал не…
– Хотите оформлять протокол? Оформим… – угрожающе пообещал инспектор.
– Сколько с меня? – быстро сориентировался водитель.
Он рассчитался с инспектором, забрал свои права и нырнул за руль. Кажется, никто не собирался вызывать «скорую» для пострадавшего, что, впрочем, не особенно меня озадачило, учитывая мой собственный удручающий опыт пребывания в здешней здравнице. Мне тоже пришлось вернуться в машину, хотя было любопытно, чем эта история закончится для камикадзе. Жалости он у меня не вызывал: было бы как-то неестественно жалеть человека, стремившегося к своей цели, какой бы она ни была, и добившегося определенного результата. Или он стремился к чему-то большему?..
В полном молчании мы доехали до Кирочной, и водитель обернулся к Виталику в ожидании обещанного гонорара. Кегля не спешил расплачиваться:
– Послезавтра… – поморщившись с умным видом, пообещал он водителю.
– Послезавтра? – напряженно сощурился в ответ водитель.
– Послезавтра, здесь, – решительно подтвердил Кегля, открыл дверь, неторопливо вылез из машины и жестом поманил меня за собой.
– А деньги? – нерешительно напомнил водитель.
– Послезавтра, – непринужденно пожал плечами Виталик. – Сейчас не могу, извини.
Водитель сидел с приоткрытым ртом, глядя на меня безо всякого выражения. Я еще некоторое время всматривался в его стеклянные глаза, пытаясь прочитать в них что-нибудь, а затем молча выбрался следом за Кеглей. Водитель, так ничего больше и не сказав, включил передачу и поехал своей дорогой…
– Ну, как тебе? – спросил, ухмыльнувшись, Виталик.
– Нас двое… – заметил я, сознавая, что это не слишком убедительное объяснение: водитель был довольно крепкого телосложения и должен был бы, по крайней мере, возмутиться.
– Я и один справляюсь, – заверил меня Кегля.
– А почему «послезавтра»?
– «Завтра» хуже работает, – авторитетно пояснил Кегля, – проверено… Они начинают сомневаться, приходится дополнительные усилия прилагать.
– Это какие?
– Да так… фуфло всякое, – отмахнулся Кегля. – Лучше «послезавтра» использовать – для них это почему-то гораздо убедительней звучит. Железно проходит.
– И когда же ты успел так навостриться?
– К этому быстро привыкаешь.
– Так тут все такие? – хмуро поинтересовался я. Мне не
– Как я или как он? – уточнил Кегля.
– А есть разница?
– Разница есть… Только в том случае, если ты способен ее замечать, – пожал он плечами. – Я ж тебе говорю – сумасшедший дом… Зомби вокруг.
– А ты этим пользуешься…
– Приходится. А как еще жить?
– Ну… Дал бы ему денег.
– У меня нет. Да они теперь особо и не нужны… Как и там, наверно.
– Где – там?
Кегля устало посмотрел на меня:
– Не думаю, что нам есть куда возвращаться.
Я ничего не ответил, но в том, что Виталик прав, у меня сомнений почти не было.
Глава двадцать первая
Устроившись на диване, я рассеянно тыкал кнопки пульта. Почти по всем программам шли сериалы. Ничего больше не показывали, даже новостей будто никаких не было – только какая-то бессмысленная тягомотина…
Довольно трудно было понять или даже вообразить себе, что же такое случилось с этим миром за то время, пока я был без сознания. Во всяком случае, телевизор оказался в этом смысле совершенно бесполезен. Однако то, что изменения происходят, и более того – ускоряются, было очевидно.
– Допустим, граждане теперь у нас стали доверчивы, как дети. Вроде не так уж плохо звучит… Но с какой стати они тебе верят, если сами, как ты говоришь, врут без запинки и только этим и занимаются? – спросил я Кеглю.
– Наоборот, – возразил Виталик, – вовсе не как дети. Как раз ничего детского в них и не осталось – никакой непосредственности… Они совсем не доверчивые – это что-то другое. Да, они иногда могут лгать без запинки, только для чего им все это на самом деле нужно, они, кажется, и понятия не имеют. Словно просто играют – кто кого переврет… Безо всякой задней мысли. Вернее, нет… задняя мысль все же присутствует. Видимо, какая-то своя причина для вранья у всех имеется – иногда корыстная, иногда нет, иногда совсем непонятная, – но сама эта причина, как будто условная… неживая какая-то, словно по инерции все происходит. Но если я, например, несу какую-нибудь околесицу – просто говорю, что первое в голову взбредет, но убежденно, – то они верят. Всему… Словно у них эти «батарейки» сели, о которых мы с тобой как-то говорили… Как будто какая-то программа, по которой они жили, вдруг дала сбой. То есть она пока еще действует, но очень слабо… И сбоев все больше и больше. Вот они и живут по привычке, а привычка постепенно угасает. Я же тебе говорил вроде… – Он помолчал. – Я раньше об этом не задумывался, но теперь…
– Ну? – нетерпеливо окликнул его я.
– Мне кажется, что «правда», как мы ее ощущаем, сама по себе не существует. Она словно должна быть еще «чем-то» наполнена, чтобы правдой стать. И если этого «наполнения» нет, то неважно – правду ты говоришь или ложь, – все кажется ложью. Но есть, видно, и обратная сторона, как это ни странно… Я имею в виду, что если ложь «искренняя» или «вдохновенная», что ли… то заранее уже нельзя сказать – ложь это или нет. Понимаешь, о чем я?
Я кивнул, правда, не очень уверенно: Кегля тут без меня, очевидно, здорово мозги себе выкрутить успел…