Артефактор. Книга восьмая
Шрифт:
В Корее сейчас было утро, около девяти часов утра, поэтому храм был открыт, и я беспрепятственно прошёл внутрь. Сам по себе, он был построен в традиционном корейском стиле, единственное, что выделяло его среди остальных построек, — это распятие над входом, на которое я, по привычке, перекрестился, хотя в этом мире так и не принято.
Войдя внутрь, осмотрел просторный зал, у дальней стены которого стоял большой крест, перед котором стояли ароматические палочки, которые дымились, наполняя помещение приятно пахнущей дымкой.
В помещение никого не было, и я осмотрелся вокруг, после чего громко позвал:
— Самуил!
Несколько
— Самуил! Я знаю, что ты слышишь меня!
— И зачем так кричать? — спросил голос позади меня, хотя секунду назад там никого не было, и, обернувшись, я увидел, ангела во всей его красе, который ослеплял своим светом, отчего я прищурился.
— О-о, а ты изменился, Странник! Хотя Странник ли? — сказал Самуил, гася свой свет и становясь практически похожим на обычного человека, если только не считать двух призрачных крыльев за его спиной, которые всё равно проявлялись в этом мире.
— Поэтому я и здесь. Что произошло? Я перестал быть Странником? — спросил я, доставая три осколка кулона.
— Как забавно, — сказал ангел и протянул руку, почти коснувшись их, а затем отдёрнул её, не решаясь коснуться.
— Что произошло? — спросил я, наблюдая за его реакцией.
— Это ты мне скажи, что произошло? Ты изменил судьбу этого мира, и теперь даже я не вижу, что нас ждёт, настолько много вариаций, что они меняются ежесекундно, по несколько миллионов раз.
— Я просто отправился в пустошь и разрушил чёрный обелиск, от которого чуть не помер, коснувшись одного из его осколков, а потом забрал кулон, который по пришествию в лагерь, распался на три части. Вот и всё, что я сделал. Там была какая-то странная магия, напоминающая магию смерти, только мне совершенно непонятная.
— Смерти? Ха-ха-ха, насмешил. Это всего лишь Хронос, закапсулированная временная петля. Время — это и есть смерть, ведь ничто не вечно в этом мире, кроме Него. Неожиданно и даже немного страшно, — произнёс Самуил, осматривая меня очень внимательно.
— Но что вообще произошло? Как мне быть дальше? Я что теперь умру и не смогу переродиться? — волнуясь, спросил я.
— Не знаю, я же сказал тебе, что перестал видеть чёткие вероятности будущего. Ты что-то сделал такое, что разрушило весь заложенный алгоритм развития этой ветви миров. Что-то такое, что не было предусмотрено изначальным сценарием или что-то, что имело ничтожную вероятность.
— Чёрт, ответь, что всё это значит?
— Не поминай имя нечистого всуе. Хорошо, я попробую тебе объяснить простым, человеческим языком твоего мира. Что ты знаешь о добре и зле? В чём, по-твоему, заключается основополагающее правило и различие между этими двумя понятиями?
— Зло — это что-то плохое, а добро — это всегда хорошее, что-то ведущее к развитию личности.
— Бред, ты приводишь аргументы семилетнего подростка. Добро — это право выбора, а зло — это отсутствие этого выбора. Именно право выбора даровал нам Творец, и всю свою сознательную жизнь ты совершал этот выбор, который привёл тебя к тому результату, который ты имеешь сейчас. Это всё последствие твоего права выбора, ведь имея его, ты смог изменить будущее всей ветви миров, Древа Жизни, точнее, той части, которая отпала от него. К чему это приведёт, может знать только Создатель. Теперь тут появятся три новых Странника, а что будет с тобой, я не вижу, всё скрыто туманом неизведанного.
— Но
— Смертным? Что ты знаешь о вас смертных, стоящих выше нас и находящихся ниже? Ты хоть Библию нормально читал? Там есть все ответы и прописаны они очень точно, без возможности неправильно истолковать.
— Ты говоришь загадками, я ничего не понимаю.
— Если помнишь, то там написано: 'Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и
Слово было Бог'. Слово, что стало Богом, а что даровал ОН, первым людям в Эдеме? — строго спросил Самуил, нависнув надо мной.
— Много чего, но точно сейчас не помню.
— ОН, даровал вам право называть всех тварей СЛОВОМ, он дал вам право быть ТВОРЦАМИ! Вы можете не просто создавать миры, вы можете менять вселенные, вы «И рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию».
Если «Образ», вы уже можете достичь, то «Подобие» пока не в состоянии, хотя тебе что-то подобное удалось сделать.
Ты изменил суть бытия, но какой ценой, узнаем позже. Триллиарды миров, одной вселенной, ты пересёк с ещё большим количеством другой, совместив внешние, параллельные и разнонаправленные миры, создав парадокс и я не берусь сказать, хорошо это или плохо.
— Так что мне делать? — поражённо спросил я.
— И это спрашиваешь ты у меня? И что в вас нашёл такого Творец, что наделил вас таким даром, недоступным нам, приближённым к нему? — посмотрев на крест и тяжело вздохнув, произнёс Самуил, после чего перевёл взгляд на меня, и добавил.
— Живи, просто живи как и жил, не мне давать тебе советы, ведь за всё сказанное, возможно, придётся держать ответ перед Ним, — опять посмотрев на крест, ответил Самуил и растаял в воздухе.
Я стоял и не понимал, что сейчас произошло и о чём сказал этот Высший. Что я такого сделал, что смог настолько изменить реальность, а ведь это что-то связано с порталами в другие миры или на другие планеты. Какой-то мой поступок запустил цепную реакцию, перекроившим всю основу этой вселенной.
Не найдя ответа, развернулся и отпивался в машину, так как мой мозг отказывался воспринимать такие вводные и просто откровенно тормозил.
Глава 11
Глава 11.
Пока ехали до поместья, я всё пытался понять, где я сделал шаг, приведший к таким глобальным изменениям. Пытаясь вспомнить про детей Странников, понял, что о таких событиях практически ничего не знаю. Память тех из них, кого удалось заполучить, не содержала такой информации, а значит, велика вероятность, что всё дело в них. Рождение троих детей настолько изменило миры, что это приведёт к столь мощным изменениям. Хотя, возможно, и ошибаюсь, а всё дело в совершенно другом.
До поместья добрались без происшествий, хотя случись нападение, я бы даже не сильно и удивился, настолько сильно стал влиять на властителей этого мира.
— Ан-тон, что происходит? Что-то случилось? — спросила встретившая меня Хва Ен с Ми Ней на входе в дом.
— Да, можно сказать и так. Нам нужно поговорить, — ответил я, проходя в гостиную и удаляя слуг, после чего, дождавшись, когда девушки усядутся, положил перед ними два кулона.
— Какой интересный, и от него идёт такое приятное тепло. Ой, ребёнок зашевелился, — вскрикнула Ми Ней.