Артиша
Шрифт:
Грант, отсмеявшись после танцев, затеял во дворе битву снежками. «Криты» летели только так, рассыпаясь снежной пылью за воротниками и на лицах. Лепить старались снежки помягче, чтоб случайно не травмировать кого-то. Акела, спущенный с цепи, с громким лаем носился между воюющими, иногда сшибая лапой низко летящий снежок.
Вывалянная в снегу Рика зевнула и пошла к себе. По дороге ее догнал Торгрим, тоже решивший, что в теплой постельке всяко лучше, чем в холодном снегу. Свернувшись калачиком под одеялом, она нащупала на подушке нахально разлегшегося там рыжего котеныша и притянула его к себе. Торгрим, увидев трогательное зрелище, улыбнулся и прилег рядом, обняв жену. Впрочем, котеныш вскоре зевнул и спрыгнул на пол. И тогда уж Торгрим потянулся к любимой. Сегодня их любовь благословляли богини нежности. Осторожно, мягко целуя Рику, Торгрим загорелся сам и в ней разжег
Торстейн со своей светловолосой симпатией потерялись в лабиринте комнат еще быстрее. Бдительный брат не смог уследить, как они исчезли. Махнув рукой на неразумную сестру, ушел на озеро метать топор в цель..
Первое утро нового года припорошило снежком следы вчерашнего буйства. Бриар, вставший по обыкновению рано, собрал пустые бутылки, мусор, расчистил дорожки. Вскоре к нему присоединились служанки. И к моменту пробуждения основного населения хутора везде царил идеальный порядок. А возле калитки, к вящему удовольствию малышей, поблескивала свежим льдом высокая горка и несколько ледяных фигур работы все того же Бриара. За завтраком популярностью пользовалось похмельное зелье по рецепту покойного Дарка и огуречный рассол. Те, кто вчера ухитрился удержаться в рамках, с удовольствием поглощали горячий борщ и кашу со свежей свининой – хрюшку специально зарезали к празднику. К обеду парни отошли настолько, что затеяли тренировку – никакое гульбище не могло заставить их пропустить упражнения в воинском мастерстве. А девушки, перемыв посуду, сели в большой комнате Рикиного дома с иголками и нитками в руках. Одни вязали, другие штопали одежду, третьи шили обновки – и все это под разговоры да песни..
Новый год мягко, но настойчиво вступал в свои права..
Грант отложил свежеотесанное бревно и удовлетворенно улыбнулся. Новый дом – их с Мирандаль жилище – рос прямо на глазах. Решив обзавестись общим домом, они долго не думали – «Грибное место» обоим показалось идеальным вариантом. Здесь было безопасно и красиво. По заведенному обычаю, гости, пережидающие или лечившиеся здесь, помогали и в строительстве. Оставалось только сотворить крыльцо да мебель. Скоро должен был приехать тот самый искусный резчик, чьи творения украшали все дома на хуторе. Он обещал сделать наличники и ставни. Мира светилась счастьем – и не только от предстоящего новоселья. Под новым платьем, купленным любящим мужем, круглился довольно большой животик – последствия новогодней ночи. Впрочем, материнство светило не одной Мире. Наливалась жизнь и в Рутиэль, и в Рике. Словно Новый год щедро плеснул в них жизненной силы. А может, это последние деньки осени так отозвались в юных красавицах. Как бы то ни было, а сентябрь ожидался плодородным, и не только на хлеб. Дру по своей всегдашней привычке насмехалась над измученными тошнотой девчонками. Заметив склонившуюся над кадкой одну из них, тут же выдавала что-то вроде «Если вас тошнит, наклонитесь пониже, чтоб не забрызгать обувь». А если рядом появлялся будущий папа, вслед летело «До какого срока беременности безопасно заниматься сексом? Пока ребенок не начнет кусаться» или «Можно ли заниматься сексом во время беременности? Конечно, а откуда же у детей на щеках ямочки берутся?» Торгрим, Грант и Яромир скрипели зубами, не в силах унять разошедшуюся Дру. Сами будущие матери, поглощенные своим состоянием, просто не обращали внимания.
– Рика, а Рика! – окликала Дру. – А спорим, у тебя опять двойня? Или даже тройня – после такой-то голодовки.. Давай еще мальчиков рожай, а то у тебя девичье царство.
– Дру, иди к..
– К Вельду? – хохотала язва Дру. – Я и так его. А к Асуру ты послать не можешь! – и показывала язык.
Рутиэль получала другую порцию насмешек.
– Белобрысая, а тебе слабо двойню? Вон Рика второй раз уже. И Мира тоже двоих ждет. А ты чего отстаешь?
– Отвяжись, – шипела зеленая от слабости Ру. – Ты сама попробуй хоть одного выносить, я на тебя посмотрю потом.
– А оно мне надо? – заливалась смехом Дру. – Это вы ходячие шарики, а мне и так неплохо.
Не трогала она только Мирандаль, чувствуя, что девочка скучает по отцу и дому. Несмотря на счастье, найденное в Гранте, отца она все же не забывала и – Дру видела – не оставляла надежды однажды примирить его с мужем. В конце концов, отец хочет ей счастья. И если он увидит, что она счастлива с Грантом – неужели не дрогнет, не уступит? Сколько можно воевать и ссориться? Вот родятся малыши (Дру говорила, что будут мальчики – двое), и можно будет съездить в гости..
А Весна тем временем набирала силы. Таял снег. Дольше становился день. Ярче – солнечный свет. И надежды, которые лелеяли люди. Кто-то отчаянно желал счастья. Кто-то – любви. Кому-то грезились воинские победы, а иным – несметные богатства. Одно роднило всех – все чего-то ждали. Каждый своего.
Рика поливала цветы на подоконниках, когда вошла Мира и предложила помочь что-нибудь. Рутиэль сегодня не показывалась с самого утра – ей было совсем худо. Яромир, вынужденный уехать по делам, оставил ее на хуторе, строго наказав телепатировать, если что-то случится серьезное. Рика улыбнулась и попросила принести с ледника мясо для борща. А сама села чистить репу и морковь. Внезапно, осененная какой-то мыслью, она с любопытством посмотрела на Мирандаль:
– Слушай, Мира, а где ты была осенью девять лет назад? С октября по Новый год? Почему тебя не было дома?
– Я уезжала к тетке в Ар Каим. Я каждую осень к ней ездила до 16 лет, – улыбнулась Мира и вдруг спохватилась: – А ты откуда знаешь, что меня не было дома?
– А я жила в это время в вашем особняке, – невесело усмехнулась Рика, ссыпая репу в чугунок. – И тебя там не видела.
Мира оторопело замерла с ножом в руке.
– Ты? В нашем доме? Жила? А.. Ты с моим отцом.. Я ничего не понимаю, – жалобно посмотрела она на Рику. Та вздохнула и присела за стол, уставившись в окно, где весело журчали весенние ручьи и звенела почти апрельская капель.
– Рыжик.. ты жена Гранта теперь. И, хочешь или нет, а ты должна быть на его стороне, – начала Рика. Мира растерянно кивнула. – Девять лет назад клан твоего отца приехал в «Белый ястреб» – постоялый двор, принадлежавший нашей семье. Он стоял за лесом, где кладбище и пещера. Мы жили там с отцом и сестрой. Ну и слуги. Однажды прибыли Призраки. Привезли с собой пленника. Его звали Вейзмир..
Свеча зашипела и погасла. Девушки не обратили на нее внимания, захваченные разговором.
– Он оказался братом моей подруги Энн, работавшей у нас. Не буду врать, что вмешалась только ради нее, – призналась Рика с легкой улыбкой. – Вейзмир поразил меня с первого взгляда. Незадолго до него я познакомилась с Грантом и на какое-то время даже увлеклась им.. К счастью, нам помешала война. Он уехал, а через неделю в моей жизни появился зеленоглазый нахал, который три года уже портил жизнь Властителям. В общем, меня угораздило увести его из-под носа твоего отца. Они уехали по ложному следу. А потом вернулись. Кто-то донес о моей причастности к исчезновению Вейзмира. Я так и не призналась, что увела его. И тогда меня забрали с собой, чтобы он, узнав о моем пленении, пришел к Призракам сам.
– Он пришел? – прошептала Мира.
– Нет, – покачала головой Рика, затепливая свечу. Ее лицо, освещаемое дрожащим пламенем, было печальным. – Если бы он пришел, нас убили бы обоих. Ведь это доказало бы, что я точно помогала ему. А так меня просто продержали три месяца в доме твоего отца и выгнали на улицу. В аккурат перед Новым годом. Если бы не Грант, нечаянно наткнувшийся на меня, я бы просто замерзла на ЦП. У меня не было ни флорина в кармане, и где жила сестра, которую в Люту увез ее жених, ставший Призраком, я не знала. Когда нас увозили, Стейс убил отца. Да и мне в плену доставалось от него, пока не выяснилось, что я беременна. – Рика машинально потерла руку в том месте, куда пришелся тогда удар хлыста. – Вот так я и познакомилась с твоим отцом. Я с ума сходила с тоски и безделья. Они просто перестали меня замечать. Когда выяснилось, что я беременна – меня стали или запирать в комнате, или оставлять в доме одну, с прислугой. Относились ко мне как к мебели. Если б не Артиша, я бы умерла, наверное, от тоски.