Артуриана
Шрифт:
— Но зачем? — с недоумением воскликнула я. — Зачем тебе, чтобы он уснул?
— А зачем ты заперла столько рыцарей в долине? — она лукаво наклонила голову, — Я лишь использовала твое заклинание, придумала его ты!
— Да, но я хотела удержать подле себя тех, кто не остался бы добровольно. Но Мерлин никогда бы не покинул тебя, он тебя любит, я это знаю!
— Без сомнения, — кивнула женщина. — Он любит меня так сильно, что согласился войти в эту пещеру, хотя и понимал, что не выйдет обратно. Ведь ему ведомо будущее, Моргана…
— Но почему он пошел на это? И почему на это пошла ты?
— На первый вопрос ответить проще, — улыбнулась Владычица озера. — Он пошел на это из любви ко мне. Мерлин знал, что я хочу этого, и он так сделал.
— Почему же ты этого хотела?
Ниниана колебалась, она не понимала, посвящать ли меня в свои планы, и никак не решалась, тогда я снова подняла руки.
— Неважно, чего ты хочешь, Ниниана. У меня достанет сил, чтобы спасти учителя, — произнесла я. — Я разрушу твои чары — и он выйдет на свободу. Освобожу твоего пленника, как ты освободила моих!
Ниниана молчала, она тяжело дышала, видно, что решение далось ей нелегко, но слишком многое стояло на кону для волшебницы. Наверняка, в это самое мгновение она жалела, что не уничтожила меня, когда я была еще совсем малышкой, когда впервые оказалась в Броселианде. Можно было скинуть со скалы в реку — и дело с концом. Как же она недоглядела, как пропустила появление соперницы!
Но теперь было уж поздно, теперь я была сильнее. И меня можно сделать союзником или врагом. Ниниана выбрала первое.
— Не делай этого, Фея Моргана, — произнесла она. — Послушай, что я скажу. Мерлин не так просто помогает Артуру. Как думаешь, почему он дал ему Эскалибур? Потому что чародею важно, чтобы на троне Камелота был король, преданный старой религии, радеющий за бриттов и друидов. С разных сторон Логрес осаждают англы и саксы, с севера идут викинги. Без Эскалибура Артур недолго удержит свою страну. А вместе с ними с материка придет другая религия, и, если Артур примет ее, как желает его супруга Гвиневера, — придет день, и на землях Альбиона, а может быть всего мира, не останется места для старой религии. Магия будет уничтожена. Не останется места нам, чародеям и колдуньям. И потому Мерлин и другие друиды изо всех сил поддерживают в Артуре свою веру. Но зачем это мне? Мне этого совсем не нужно!
— Что же нужно тебе? Разве ты не хочешь сохранить магию? Мерлин говорил, что ты хочешь власти над миром реальным и над призрачными мирами!
— Так и есть, — с легкой улыбкой ответила женщина. — И добьюсь этого. И ты мне поможешь.
— Я?!
— Ты, Моргана.
— Как же?
— Едва Артур поймет, что ты стала его врагом, его вера в чародеев рухнет. И Мерлина не будет рядом, чтобы удержать его. Он послушает жену, примет христианство и будет насаждать новую веру среди своего народа. Бритты возненавидят его. При поддержке народа мы легко убьем Артура, и так как у него нет наследников, трон займет тот, кто станет мужем Гвиневеры. Как ты думаешь, кто это будет?
— Ланселот?
— Да. Потом я дам королеве зелье, едва Ланселот утвердится, как король Камелота. А после — ты займешь ее место. Таким образом, ты станешь женой того, о ком мечтала и королевой Камелота. Ланселот будет править Альбионом. Ты — как величайшая колдунья — будешь владеть призрачными мирами!
— А что с этого тебе? — нахмурилась я, не понимая, зачем Ниниане нужна моя власть над призрачными мирами.
— А я — буду править через вас, дети мои, — откликнулась Владычица озера. — Миром земным — через Ланселота. Миром волшебным — через тебя, Моргана.
— Но мы не твои дети! — возмутилась я, удивленная ее странными речами. Неужели, Ниниана лишилась рассудка! — Что за глупости ты говоришь?
— Мои, — усмехнулась вдруг женщина. — Ведь я вырастила тебя, мою воспитанницу. Вырастила и его.
На миг я было снова подумала, что она сошла с ума, но в следующее мгновение ослепительное сияние окутало фигуру женщины, а едва оно погасло, исчезла иллюзия, которую так долго поддерживала волшебница. Исчезли синие глаза и длинные черные волосы, исчезла худощавая фигура лесной колдуньи и ее простенькое белое платье. Передо мной стояла прекрасная, одетая в роскошные одежды леди Вивиана, Владычица озера, приемная мать сэра Ланселота.
И только тогда поняла я, что имел Мерлин, когда говорил, о двойственности натуры своей возлюбленной. О том, что уверен в любви одной ее половины, но сомневается в другой, той, что любит лишь богатство и власть.
Пораженная, я смотрела на нее, не в силах произнести ни слова, никогда бы я не подумала, что прекрасная знатная дама, хозяйка поместья Компер, вырастившая Ланселота, и лесная волшебница, заменившая мне мать и бывшая моей наставницей, — одно и то же лицо. Но Мерлин, без сомнения, знал и все ждал, кто же победит в ее сердце — жрица древней религии или коварная леди, стремящаяся к господству над миром.
Коварная леди победила, и теперь мне предстояло решить, на чьей стороне я.
Вивиана протянула руку. Принять ее означало предать не только моего учителя, но и нашу религию, все, во что мы верили. А еще — предать брата, который так сильно любил меня. И Ланселота. Вряд ли он простит мне смерть своей возлюбленной!
Но если я откажу и освобожу учителя — все останется прежним. Как и раньше Мерлин и Ниниана, объединившись, превзойдут мои силы. Как и раньше, останусь я в этом лесу и потрачу жизнь обучение бездарных девчонок, вместо того, чтобы исполнить свое великое предназначение, бросив вызов королю Самайна и богине Морриган, как и было предначертано.
Я приму ее руку. И я встану во главе Авалона и других призрачных миров, а Ниниана пусть думает, что это она будет правительницей. Она заблуждается, без Мерлина она не может остановить меня. Без Мерлина колдунья мне не соперница, и я избавлюсь от нее, едва только она поможет мне избавиться от королевы. Смерть Гвиневеры, брак с Ланселотом и титул правительницы Логреса и Авалона — внезапно я поняла, что это больше, чем я когда-либо смела мечтать. Но теперь мне было мало и этого.
Теперь я знала, для чего даны мне природой великие силы, и уже чувствовала себя не на месте жалкой куклы Гвиневеры, а на месте самой богини Морриган, той, в честь кого мать когда-то дала мне имя. Вот трон по-настоящему достойный меня! Я спасу магию. Не позволю ей покинуть Альбион, сохраню ее для всего мира! Мир скажет мне спасибо однажды!