Аскольд и Дир
Шрифт:
Товар она быстро распродала, собралась в обратную дорогу. При её проводах мать Чаруши всплакнула, попросила в который раз:
– Обязательно передай моей ненаглядной дочке, что я жду её в Новгороде! Хоть одним глазком взглянуть на неё перед смертью!
В Киеве прямо с пристани Есеня отправилась к Чаруше. Та, увидев её, кинулась навстречу, схватила её за руки, проговорила как в горячечном бреду:
– Рассказывай! Рассказывай всё быстрее!
Есеня как можно подробнее стала рассказывать про то, как она жила в тереме, о чём говорили…
– Бедный отец, это я его сгубила, он умер от тоски по мне… Моя бедная мама, как я могла бросить её…
Когда Есеня закончила свой рассказ, Чаруша встала и решительно проговорила:
– Я немедленно собираюсь и отправляюсь в Новгород с первым попутным кораблём!
– Ты - княгиня! Пусть Дир выделит тебе судно.
– Поговорю с ним. Но в любом случае ничто меня не удержит в Киеве!
Растроганная Есеня шла по улицам города, не видя ничего вокруг себя. Вдруг услышала удивлённый голос:
– Есеня! Как я рад встрече!
Она подняла взгляд и увидела Аскольда. Он стоял перед ней, коренастый, широкоплечий, с сияющей улыбкой на широком, добром лице. Она обрадовалась встрече.
– Аскольд! Как я давно тебя не видела! Как ты живёшь?
Они пошли рядом.
– Живу, хлеб жую, - попытался отшутиться он, но в его голосе она услышала грустные нотки.
– Забот полный рот, успевай только повёртываться. А как ты?
– Мотаюсь по белу свету со своим товаром. Купчихой заделалась.
– Слышал. По правде сказать, никак не ожидал, что ты торговым делом займёшься. Такая хрупкая женщина отправляется в дальние путешествия…
– Увлеклась, не могу представить другой жизни. Какой-то чертёнок внутри поселился, не даёт покоя. Иногда намучаюсь в пути или при торговле в другой стране. Думаю: вернусь в Киев, брошу всё и никуда не поеду, стану заниматься только семьёй, мужем. На что мне всё это? Всем обеспечена, богатство идёт от боярских земель, крестьяне на нас работают, столько дохода приносят… Ан нет! Пройдёт месяц-другой, и снова в путь-дорогу тянет, не могу усидеть на месте!.. Ну ладно, я всё о себе и о себе. Ты-то как? Я слышала, женился, наверно, дети появились?
– Сын растёт. Большой уже. Скоро пятнадцать стукнет, в самостоятельную жизнь отправится. Пока в свою дружину собираюсь определить.
– Семья - это хорошо. Счастлив, значит?
Есене показалось, что Аскольд всхлипнул. Она взглянула ему в лицо. Нет, выражение спокойное, только глаза тоскливые и куда-то вдаль устремлённые.
После некоторого молчания он проговорил глухим голосом:
– Какое счастье с нелюбимой женой? Днём я живу, потом наступают ночи проклятые…
У Есени оборвалось сердце. Ей стало мучительно жаль его, а заодно и себя: разве не то же испытывала она рядом с нелюбимым Вяхорем?..
Она вздохнула и ничего не ответила.
В полном молчании они дошли до её терема. Он поклонился ей, сказал:
– Прощай, Есеня.
Она
– Прощай, Аскольд.
С этого момента она стала постоянно думать о нём. Куда бы ни шла, что бы она ни делала, перед ней стояло его лицо с ласковыми глазами и доброй улыбкой, и сердце её заливала грусть: ну, почему она не полюбила его тогда, в пору своей ранней юности! Как бы они хорошо жили, как бы заботились друг о друге, какая бы у них получилась хорошая семья! Ей уже рисовались картины их совместной жизни, как она встречает его после работы, проводит к столу, угощает приготовленным ею кушаньем, укладывает в постель… Всё могло так быть, если бы вернуть прошлые годы!..
XX
Шёл однажды Дир по улице, задумался и столкнулся лицом к лицу с женщиной, облачённой в траурную одежду. Она взглянула на него наполненными скорбью глазами, похожими на глаза подраненной лани. У него захолонуло сердце. Никогда прекраснее таких глаз не видел, взгляд их проник в самое сердце.
– Прости. Я немного отвлёкся, - сказал он в растерянности…
– Да, конечно, - машинально ответила она и пошла своей дорогой.
Кажется, где-то он её видел, или ему показалось? Он, пройдя несколько шагов, вдруг повернул обратно и пошёл за ней. Она завернула за угол и скрылась в тереме. В нём, как ему было известно, жил купец Святибор, недавно скончавшийся. Он приходил когда-то со своей женой на пир в княжеский дворец, но она не произвела на него большого впечатления. Он с трудом вспомнил её имя - Живана.
Дней через десять они вновь встретились на улице. Он заступил ей путь. Она остановилась, с удивлением смотрела на него. У него, наверно, был глупый вид, потому что на лице её мелькнула улыбка:
– Ты, князь, с кем-то меня спутал?
Её печальная улыбка была столь милой и привлекательной, что у него перехватило дыхание и он с трудом ответил:
– Нет. Я хотел видеть тебя.
Она ещё больше удивилась:
– Но с какой стати? Ты знаешь, что у меня…
– Да, да, - заторопился он, боясь, что она уйдёт.
– Ты не так давно похоронила своего мужа. Всё равно, мне бы хотелось видеть тебя изредка.
У неё взметнулись брови.
– Вот как? Но это невозможно. Сорок дней траура запрещают мне даже случайные беседы с посторонним мужчиной.
– Но потом ты позволишь лишь изредка навещать тебя? Просто как другу, не больше…
– Князь имеет право войти в любой дом своих подданных, - ответила она с лукавой искоркой в глазах.
– Спасибо!
– сказал он и проводил её горящим взглядом.
Через месяц он явился в терем Живаны. Она встретила его сдержанно, провела в трапезную. Она по-прежнему была в чёрном одеянии, под глазами запали тёмные круги. И всё же она оставалась для него самой красивой из всех, кого приходилось видеть.