Аскольд и Дир
Шрифт:
Она прильнула к его груди, проговорила с дрожью в голосе:
– С тех пор, как увидела тебя, ни одной ночи спокойной не было. То заснуть не могу, то ты снишься… Я всё время думаю о тебе. Я готова уехать с тобой хоть на край света, лишь бы не расставаться!
За эти дни он уже хорошо узнал её, понял, что у неё глубокий и серьёзный характер, может, даже несколько норовистый, и поэтому верил её словам.
Сказал, после некоторого раздумья:
– Наверно, у нас один выход: я должен умыкнуть тебя.
Она оторвала лицо от его груди, стала смотреть в глаза:
–
– Да лишь бы ты была готова бежать со мной.
– Я ни мгновенья не стану колебаться!
Умыкание (похищение) было в обычае языческих времён. Совершалось оно на гуляниях, по уговору невесты и жениха в тех случаях, когда родители были против их брака. Никто за умыкание не преследовал. Оно не считалось преступлением, а являлось одним из видов заключения брака. Молодые тотчас прощались и вступали в родственные отношения с обеими семьями.
Они тотчас приступили к обсуждению подробностей своего замысла.
– Сегодня мы не успеем, - сказал он.
– Тебе нужно много времени на сборы?
– Нет. Сяду на коня и - готов! Это тебе наверно надо всё продумать и решить, что с собой взять. Женщины всегда подолгу снаряжаются.
– Я не из таких! Мне хватит того, что на мне!
– Тогда решено: сегодня вечером, во время гуляния на лугу!
Она кинулась его целовать.
Когда солнце склонилось к закату, Внислав с телохранителями проехал на кромку леса, примыкавшую к лугу, оставил их сторожить коня и быть готовыми ко всякому повороту событий, а сам направился на луг. Листава был уже там. Она старалась быть спокойной, только полыхали румянцем щеки да неестественно блестели глаза. Они прикоснулись друг к другу плечами и пошли в хоровод.
Когда гулянье было в разгаре, он громко крикнул:
– Бежим!
И, взявшись за руки, они кинулись к лесу. Хороводы замерли. Все молча смотрели на них, никто не пытался остановить. По обычаю влюблённым давали возможность скрыться в лесу, а потом устраивали погоню - чтобы не догнать.
Они были уже возле леса, когда из кустарника вышел Соснец и преградил дорогу. В руках у него был меч.
– Я понял ещё утром, что вы затеете умыкание, - проговорил он, ухмыляясь.
– Только зря старались. Возвращайтесь, пока целы.
В это время из леса телохранители Внислава вывели коней, остановились рядом.
– Это нечестно - идти на невооружённого с мечом, - проговорил княжич.
– Давай драться на равных!
– Бери своё оружие и становись!
Внислав подошёл к своему коню. К седлу были приторочены два меча - старый, с которым он не расставался всё время, и новый, купленный на киевском рынке. Мгновение поколебавшись, он выбрал новый, лёгкий и более удобный в руке. Стал напротив Соснеца. Листава кинулась к Соснецу, стала отнимать у него оружие.
– Брось дурачиться! Всё это бесполезно! Всё равно мы не будем вместе!
– Оставь нас, женщина!
– презрительно ответил Соснец, не переставая внимательно следить за каждым шагом княжича.
– Пусть нас рассудит смерть!
– Отойди, Листава, - спокойно проговорил Внислав.
– Мы решим
Он первым сделал выпад, Соснец умело отбил его и начал стремительное наступление. И тут Внислав понял, что совершил ошибку, выбрав новое оружие. К старому он привык, рука его будто срослась с ним, чувствовала самые тонкие оттенки в бою, незаметные переходы. Неуверенные движения тотчас заметил Соснец и усилил натиск. Княжич отступал по кругу, увёртываясь от ударов, отскакивал в стороны, сам иногда делал неожиданные нападения. Однако преимущество Соснеца видно было всем, наблюдавшим бой. Он уже решительно шёл вперёд, стремясь завершить бой в свою пользу, загнал Внислава к кустам и не давал ему возможности выбраться из тесного пространства. И когда он уже собирался нанести завершающий удар, княжич выверенным приёмом уколол его в грудь. Соснец перегнулся надвое, некоторое время постоял, словно раздумывая над чем-то, а потом рухнул лицом вниз.
Не раздумывая, Внислав метнулся к Листаве, схватил её за руку и они вместе бросились к коням, быстро вскочили в седла и скрылись в лесу. Несколько человек из толпы подбежали к Соснецу, стали трогать его. Он был мёртв.
На другой день Киев шумел, как растревоженный улей: боярского сына убил древлянский княжич! Смерть юноше вновь принёс древлянин! Народ взывал к мести. Боярин Годослав, отец Соснеца, пришёл к Диру, стал требовать от него принятия крутых мер против древлян. Дир сказал Аскольду:
– Вот самый удобный случай для того, чтобы напасть и покорить племя древлян!
– Брат, к чему новое кровопролитие? Живём мы в последнее время спокойно, никто на нас не нападает, никто не тревожит. Как хорошо жить с соседями в ладу и мире!
– Надо мыслить шире! Мы в Киеве находимся как бы в центре славянского мира. Это хорошо понимал Кий, создав могучую державу Следует пойти по его стопам и возродить великую страну - Русь!
– Подумай, брат, над тем, хватит ли у нас сил для этого!
– настаивал Аскольд.
Однако Дир закусил удила и его уже никто не мог остановить. Он собрал вече. Народ без долгих проволочек проголосовал за войну против вековых врагов - древлян. Дир стал собирать войско, а Аскольда решил послать в Любеч:
– Наверняка князь северян воспользуется отвлечением наших войск и будет стремиться отвоевать свой город, так что хорошенько подготовь его к обороне.
– Я заберу с собой свою дружину.
– Разумеется. С древлянами расправлюсь своими силами.
Он подумал и, прежде чем отпустить Аскольда, задал вопрос:
– Скажи-ка мне, брат… неудобно, конечно, спрашивать, но всё-таки: спишь ли ты со своей женой!
– Разумеется, все ночи мы вместе. А почему ты спрашиваешь!
– Слухи нехорошие пошли по городу. Мужиками она стала интересоваться. Ты знаешь, что мне заявила? «Такой, говорит, видный мужчина, а мимо меня проходит и не замечает…»
– С неё станется, - хмуро ответил Аскольд.
– От неё можно всего ожидать.
– Ну ты, брат, и вляпался!
– сочувственно проговорил Дир.
– Это надо же такую шлюху в жены подцепить!