Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
Марио отодвинул книжный шкаф, открывая стену, на которой, — теперь уже полностью, — висели страницы Кодекса. Рядом на пьедестале лежало Яблоко.
— Страницы как-то связаны друг с другом, — сказал Марио, когда все ассасины собрались перед стеной. — Кажется, тут изображены карта миры, но мира куда большего, чем тот, что известен нам, с континентами на востоке и западе, которые нам неизвестны. Тем не менее, я убежден, что они действительно существуют.
— Есть кое-что еще, — добавил Макиавелли. — Вот здесь, в левом углу, есть схема посоха, который может быть только посохом Папы. А справа явно изображение Яблока. В центре страниц — десяток точек складывающихся в узор, значение которого пока еще является загадкой.
Пока он говорил, Яблоко само собой начало светиться и, наконец, вспыхнуло, освещая страницы Кодекса и, казалось, охватывая их целиком. Потом свет вернулся в прежнее приглушенное состояние.
— Почему это случилось именно сейчас? — спросил Эцио, желая, чтобы Леонардо тоже был здесь, чтобы все объяснить или хотя бы сделать какой-то вывод. Он постарался вспомнить, что именно говорил его друг об особых свойствах этого необычного устройства. Хотя, Эцио точно не знал, что же представляет собой Яблоко — казалось, оно было больше живым существом, нежели механизмом. Но инстинкты говорили ему доверять своим ощущениям.
— Очередная неразгаданная загадка, — проговорил Ла Вольпе.
— Как может эта карта быть настоящей? — удивилась Паола. — Неоткрытые континенты!..
— Возможно, эти континенты просто ждут своего открытия, — предположил Эцио, испытывая благоговейный страх.
— Как такое возможно? — поинтересовалась Теодора.
— Возможно, — ответил Макиавелли, — ответы скрыты в Сокровищнице.
— Мы сможем понять, где она находится? — спросил как всегда практичный Марио.
— Посмотрим, — отозвался Эцио, рассматривая Кодекс. — Если соединить эти точки линиями… — Он так и сделал. — Они сошлись! В одном месте. — Он отступил. — Нет! Этого не может быть! Сокровищница! Похоже, что Сокровищница в Риме! — он оглядел собравшихся, и все они прочитали его следующую мысль.
— Это объясняет, почему Родриго так стремился стать Папой, — кивнул Марио. — Одиннадцать лет он управляет Святым Престолом, но у него так и не хватило возможностей, чтобы открыть его темную тайну. Хотя он точно знает, где надо искать.
— Ну конечно! — воскликнул Макиавелли. — В некотором смысле им можно даже восхищаться. Он не только сумел отыскать Сокровищницу, но и, став Папой, получил контроль над Посохом!
— Посохом? — удивилась Теодора.
— В Кодексе упоминаются две «Частицы Эдема», — проговорил Марио, — обе они являются ключами, иначе и быть не может. Первый — он перевез взгляд, — Яблоко.
— А второй — Папский Крест! — поняв все, вскричал Эцио. — Папский посох — вторая «часть Эдема»!
— Именно, — подтвердил Макиавелли.
— Боже мой, ты прав! — рявкнул Марио, лицо его внезапно стало серьезным. — Годами, нет, десятками лет, мы искали эти ответы.
— И теперь они у нас есть, — добавила Паола.
— И, возможно, у Испанца тоже, — вставил Антонио. — Мы не знаем, существуют ли копии Кодекса. Возможно, даже имея на руках неполный Кодекс, ему хватило информации для… — он оборвал себя. — И если это так, если он найдет вход в Сокровищницу… — и закончил почти шепотом, — ее содержимое может оказаться таким, что по сравнению с ним Яблоко — просто детская игрушка.
— Два ключа, — напомнил Марио. — Чтобы открыть Сокровищницу нужны два ключа.
— Мы не можем так рисковать, — настойчиво сказал Эцио. — Я должен сейчас же ехать в Рим и найти Сокровищницу! — Никто его не поддержал. Эцио переводил взгляд с одного лица на другое. — Что же вы?
Бартоломео, до сих пор хранивший молчание, ответил ему, и в голосе у него было меньше блефа, чем обычно.
— Я сделаю то, что умею лучше всего — устрою шумиху в Вечном Городе, чтобы ты смог спокойно пробраться туда.
— Мы тоже поможем, сделаем все, что в наших силах, друг, — кивнул Макиавелли.
— Дай знать, когда будешь готов, племянник, и мы все поддержим тебя, — сказал Марио. — Один за всех и все за одного!
— Спасибо, друзья, — проговорил Эцио. — Знаю, вы всегда были рядом, когда мне требовалась помощь. Но на этот раз позвольте мне действовать в одиночку — одна рыба может проскользнуть в сеть, которую поставили на мелководье. Тамплиеры будут начеку.
Подготовка шла быстро, и к середине месяца Эцио, вместе с Яблоком, доплыл на лодке по Тибру к пристани возле замка Сант-Анджело в Риме. Он принял все меры предосторожности, но то ли из-за некоего колдовства, то ли из-за проницательности шпионов Борджиа, рыскающих повсюду, его приезд не остался незамеченным. У ворот пристани он столкнулся с отрядом Борджиа. Ему пришлось пробиваться к Пассетто, укрепленному проходу в полмили длиной, соединяющему замок с Ватиканом. Зная, что время сейчас против него, и что Борджиа уже известно о его прибытии, Эцио решил, что быстрая, точная атака — единственно возможный вариант. Он, как рысь, вскочил на крытую повозку с бочками, которую тянули волы, перескочил на козлы. Солдаты, открыв рты, смотрели, как ассасин перескакивает с платформы — плащ взметнулся у него за спиной. Мимо просвистел кинжал, и один из офицеров Борджиа упал мертвым с коня, на которого тут же перебрался Эцио. Весь маневр занял не больше времени, чем потребовалось стражникам, чтобы обнажить мечи. Эцио, не оборачиваясь, рванул к Пассетто куда быстрее, чем стражники, и они отстали.
Добравшись до места, Эцио увидел, что ворота слишком узки и малы для того, чтобы проехать верхом. Ему пришлось спешиться и пойти дальше пешком, по пути убив точными быстрыми движениями своего клинка двух охранявших ворота стражников. Несмотря на возраст, Эцио продолжал интенсивные тренировки, и сейчас находился на пике своей силы, — на вершине своего Ордена, как глава Ассасинов.
Пройдя черед врата, он оказался в узком дворике, на другой стороне которого находились еще одни врата. Казалось, что они не охраняются. Но стоило Эцио приблизиться к рычагу, открывавшему ворота, со стены раздался крик: «Остановить нарушителя!». Оглянувшись, он увидел, как захлопываются ворота, через которые он вошел. Его загнали в ловушку!
Он с силой налег на рычаг, лучники на стене приготовились стрелять. Эцио едва успел выскочить за врата, как стрелы вонзились туда, где он только что стоял.
Он был в Ватикане. Двигаясь, словно кот, по лабиринту коридоров, прячась в тень при малейшем подозрении стражников, — он не мог позволить себе вступать в открытую схватку и выдать свое присутствие, — Эцио, наконец, оказался в огромной Сикстинской капелле.
Шедевр Баччо Понтелли, построенный для старого врага Ассасинов Папы Сикста IV и завершенный двадцатью двумя годами ранее, раскинулся вокруг. Множество свечей разгоняли мрак. Эцио смог узнать картины Гирландайо, Боттичелли, Перуджино и Росселли, но огромный свод еще не был оформлен.
Он шагнул в витражное окно, которые собирались чинить, и, балансируя в оконном проеме, оглядел огромный зал. Прямо под ним в золотом облачении вел мессу, читая Евангелие от Святого Иоанна, Александр VI.
— In principio erat Verbum, et Verbum erat apud Deum, et Deus erat Verbum. Hoc erat in pricipio apud Deum. Omnia per ipsum fact sunt, et sine ipso factum est nihil quid factum est (В начале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. — (лат.) прим. пер.) В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него. Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете. Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал. Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились. И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца.