Assassin's Creed. Единство
Шрифт:
– Кто они такие, папа?
Он пожал плечами:
– У нас есть девиз: «Да направит нас отец понимания». Видишь ли, тамплиерам известно: вопреки всем призывам и увещеваниям, люди не хотят пользоваться настоящей свободой и брать на себя настоящую ответственность. То и другое – слишком непосильная ноша для их плеч. Выдержать ее способны лишь те, кто необычайно силен и крепок разумом.
Мы считаем людей изначально хорошими, но легко поддающимися чужому влиянию, которое уводит их на путь злодеяний, лени и испорченности. Им требуются умелые и опытные вожди, способные повести за собой. Те, кто не станет играть на их отрицательных качествах, но будет взращивать положительные. По нашему мнению, это может способствовать поддержанию мира.
Я буквально чувствовала, как отцовские слова раздвигают мои жизненные горизонты.
– Вы надеетесь повести за собой народ Франции, отец? – спросила я.
– Да, Элиза. Надеемся.
– Как именно?
– А ты сама как думаешь?
В голове у меня стало пусто. Что думала я сама? Таких трудных вопросов мне еще не задавали. Я не знала, что и думать. Отец смотрел на меня по-доброму, однако я понимала: он ждет ответа. Я перевела взгляд на маму. Та ободряюще сжала мне руку. Ее глаза умоляли меня не робеть. И тогда я поняла, что мне надо говорить. Мои убеждения сложились из слов, слышанных ранее в разговорах мамы с мистером Уэзероллом и миссис Кэрролл.
– Месье, я считаю, что наш нынешний король непоправимо испорчен. Его правление отравило все животворные воды Франции. Поэтому, чтобы восстановить веру народа в монархию, короля Людовика следует сместить.
Мой ответ застал отца врасплох. Ошеломленный, он вопросительно посмотрел на маму. Та лишь пожала плечами. «Я тут ни при чем», – говорил ее жест, хотя слова, что я произнесла, я слышала именно от нее.
– Понятно, – пробормотал отец. – Твоей матери, Элиза, наверняка приятно слышать, что у тебя сложились такие воззрения, поскольку здесь мы с ней расходимся во мнении. Как и ты, мама верит в перемены. Я же считаю, что правителя страны назначает сам Бог, и верю, что даже испорченного правителя возможно заставить увидеть всю порочность и ошибочность его действий.
Мама снова пожала плечами, получив от отца еще один вопросительный взгляд.
– Папа, но ведь тамплиеры есть и в других странах? – поспешила спросить я.
– Да, они есть везде, – кивнул он. – Есть те, кто служит ордену. Есть просто поддерживающие наши цели. Но как вы с мамой сегодня убедились, у нас есть и враги. Я уже говорил, что история нашего ордена уходит в глубь веков. Мы стремились и стремимся преобразить мир согласно нашим идеалам. Однако существует и противоборствующий орден, у которого свои представления и немало приверженцев. Если мы надеемся избавить добропорядочных людей от ответственности выбора и стать их вождями, то наши противники ратуют за хаос и поощряют анархию, настаивая, что человек должен думать и принимать решения самостоятельно. Они убеждают отринуть традиционные способы мышления, которые тысячелетиями надежно вели человечество, и принять их воззрения на свободу. Орден этот называется орденом ассасинов. Мы считаем, что сегодня на вас напали именно его члены.
– Но, месье, я слышала, как вы говорили, что не уверены…
– Я так сказал лишь затем, чтобы остудить воинственный пыл кое-кого из наиболее горластых членов нашего ордена. Однако я уверен: на вас напали именно ассасины. Только у них могло хватить дерзости убить Жана и покуситься на жизнь жены великого магистра. Несомненно одно: они надеются внести смятение в наши ряды. Сегодня им этого не удалось. Мы должны позаботиться о том, чтобы и впредь их попытки оканчивались провалом.
– Да, отец, – кивнула я.
– Наверное, мамино поведение в минуты опасности тебя очень удивило? – взглянув на свою супругу, спросил он.
Ничуть не удивило. Особенно после истории с волком, о которой я обещала молчать.
– Да, месье, – ответила я, поймав на себе мамин взгляд.
– Существуют навыки, которыми должны обладать все тамплиеры. Наступит день, когда нас поведешь ты. Но прежде ты пройдешь посвящение в орден, а еще раньше познакомишься с нашим учением. И не только. С завтрашнего дня ты начнешь обучаться военному искусству.
И вновь я поймала мамин взгляд. Я уже умела владеть оружием. Мои уроки начались более года назад. Мама слегка покраснела.
– Понимаю, Элиза, – продолжал отец. – Возможно, на твои плечи ложится слишком много. Возможно также, что до сих пор ты считала свою жизнь похожей на жизнь сверстниц. Тебя ждет совсем другое будущее. Я лишь надеюсь, что это не станет для тебя источником тревог. Я надеюсь, ты воспользуешься открывающимися возможностями и направишь их на выполнение твоего предназначения.
Мне всегда казалось, что я не похожа на сверстниц. Теперь я это знала наверняка.
7
Следующим утром Рут помогла мне одеться для прогулки. Нянька суетилась, не скрывая своего недовольства, и бубнила под нос, что мне нельзя так рисковать после вчерашнего. Мы ведь только чудом спаслись от злодея. Если бы не таинственный господин, случайно проходивший мимо и спугнувший грабителя, наши с мамой жизни вполне могли оборваться в том переулке.
Такова была версия вчерашнего происшествия, рассказанная слугам. Повсюду вранье, повсюду тайны. Меня будоражило сознание того, что только я и мама (и, возможно, еще этот странный доктор) знаем всю правду о вчерашних событиях. Не было никакого «таинственного господина»; это моя мама вступила в поединок с обоими злодеями. И лишь очень немногим известно, чем в действительности занимается наша семья и какое место в этих занятиях отведено мне.
Этим утром я проснулась с ощущением, что в моей жизни взошло солнце. Наконец-то все v'erit'ees cach'ees, которые мне велели хранить в тайне, обрели смысл. Наконец-то я узнала, почему наша семья так разительно отличается от других семей и почему мне никогда не удавалось подружиться со сверстниками. Все дело в моем предназначении, которое с ранних лет вело меня совсем иным путем.
Я вспоминала самые лучшие слова, услышанные вчера.
– Мама будет твоей наставницей во всем, – сказал отец, тепло улыбнувшись своей супруге.
Мама, словно зеркало, отражала мне его любовь.
– Пожалуй, не во всем, – продолжая улыбаться, поправил себя отец. – Думаю, в вопросах идеологии Элизе лучше прислушиваться к словам ее отца и великого магистра.
– Франсуа, девочка должна решать сама, – с упреком проговорила мама. – И сделанные выводы должны быть ее собственными.