Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни
Шрифт:
– Ты бы знал, если бы задержался еще ненадолго и дослушал Рабию. Она упомянула Хенсу и начала рассказывать о случившемся в храме после нападения разбойников Менны.
– Ну и что?
– Про жреца, убитого во время нападения, ты помнишь?
– Смутно.
– Жрец был убит не во время нападения… То есть он действительно был убит, но не тогда. Нубийцы расправились с ним на следующий день по просьбе твоего отца, потому что этот жрец вошел в сговор с Менной и передавал ему сведения.
Я вспомнил, как пошел к лагерю
– Хенсу я больше не видел, – сказал я Айе. – Значит, уход племени из Сивы тоже был связан с нападением на храм?
– Нубийцы отправились выполнять задание, данное им твоим отцом: выследить Менну и его прихвостней и перебить всех разбойников. По словам Рабии, Хенса, когда подросла, возглавила миссию. Шайке расхитителей гробниц здорово доставалось от нубийки, однако поручение Сабу до сих пор остается невыполненным. Менна и его ближайшее окружение по-прежнему живы.
– Рабия считает, что послание было связано с этим?
Мы сидели спина к спине, и я почувствовал, как Айя пожала плечами.
– Так она мне сказала.
– А ты ей не больно-то поверила?
– Я ей совсем не поверила. Возможно, Рабии было выгодно, чтобы мы оказались в Завти.
– Зачем? Чтобы подобрать вороватого мальца и сидеть в пустыне без каких-либо планов на будущее?
– Здесь ты не совсем прав. Я-то как раз знаю, чт'o делать дальше. Ты так торопился сбежать от меня, что пропустил мимо ушей важные сведения. Рабия посоветовала нам отправиться в Фивы, разыскать Хенсу и заручиться ее помощью.
– Не обижайся, но в предложении Рабии я не вижу ничего толкового. Ее советы мне еще ничем не помогли.
– Ты так думаешь? – спросила Айя.
Я замялся:
– Уже нет. Возможно, в ее предложении что-то есть. Ведь это Рабия надоумила тебя отправиться вслед за мной.
– В таком случае мы поедим, выспимся, а завтра двинемся в Фивы, – объявила Айя.
– Что ж, неплохой план, – согласился я. – Вот только мы ничего не знаем о Фивах. Схожим образом я попытался действовать в Завти. Результаты тебе известны.
– Здесь, господин, вам обоим пригодится моя помощь, – послышался голос Туты.
Мы не слышали, как мальчишка подошел и встал перед нами. У него за спиной трещал разгоревшийся костер. Языки оранжевого пламени были почти одного цвета с восходящим солнцем.
– Ты бывал в Фивах? – спросила Айя.
Чувствовалось, после моего рассказа она изменила свое мнение о Туте.
– У меня там живут мать и сестра, – ответил Тута.
Произнося эти слова, у него хватило мужества виновато посмотреть на меня.
– Значит, у тебя действительно есть мать и сестра? – усмехнулся я.
– Мой рассказ не был сплошным враньем, – сказал Тута. – Мы действительно жили в Фивах. Там я родился и провел первые шесть лет жизни. Мне там нравилось. Но мой отец ухитрился нажить себе могущественных и опасных врагов, и мы были вынуждены перебраться в Завти. Должен сказать, отец бил не только нас с сестрой. Матери тоже постоянно от него доставалось, и еще сильнее, чем нам. Думаю, господин, ты мне охотно поверишь, если я скажу, что он всегда много пил.
– Меня это ничуть не удивляет, – признался я.
– И про сгоревший дом я тоже не соврал. Однажды отец напился и опрокинул светильник. Для матери это стало последней каплей. Она взяла мою сестру и вернулась в Фивы.
– А ты?
Тута печально улыбнулся:
– Называй это сыновней преданностью, господин.
– Но теперь ты можешь отправиться в Фивы вместе с нами, – сказала Айя. – Втроем ехать веселее. А в Фивах нам пригодится твоя помощь.
– Госпожа, я обязательно помогу вам с Байеком.
Мы закусили жареной рыбой и улеглись спать прямо на песке: мы с Айей – обнявшись и свернувшись калачиком, Тута примостился неподалеку. Солнце поднималось все выше, и его жар разбудил нас. Плохо выспавшиеся, едва отдохнувшие, мы начали путешествие в Фивы. Я ехал, раздумывая над последними словами гонца.
В чем же смысл послания, которое он передал моему отцу? И что за таинственный орден упомянут в нем?
17
– Видимо, орден считает нас пережитками прошлого, не представляющими существенной угрозы, – гневно проговорил Сабу. – Хемон, что случилось?
Старик поджал губы. Он был рассержен не меньше Сабу. Раньше он бы просто накричал на защитника Сивы, да и тот не посмел бы с ним так говорить. Внешне Хемон и сейчас сохранял былую величественность, однако тело его усохло и не так хорошо слушалось своего хозяина, как прежде. Старость приглушила все чувства, и громогласные разносы, устраиваемые собратьям, уже не доставляли учителю прежнего удовлетворения.
– Вот это нам и необходимо выяснить, – ответил он Сабу.
– Учитель благодарит тебя за усилия, потраченные на выполнение нашей просьбы, – сказал Сабестет, поставив перед Сабу чашку, до краев наполненную горячим напитком из плодов рожкового дерева.
Сабу захлестнуло волной раздражения, и он был вынужден держать себя в руках.
Он выполнил просьбу Хемона, переданную Сабестетом, и предпринял путешествие в Хебену. Оказалось, домом Эмсафа теперь владели другие люди. Они встретили Сабу настороженно, и неспроста. Мало того что он явился туда грязным после долгой дороги, уставшим, с воспаленными глазами. По пути Сабу узнал, что жена и сын Эмсафа были найдены убитыми, отчего в доме и появились другие хозяева.
Он плохо знал Эмсафа, но они были собратьями. Пусть в настоящем их пути лежали далеко, обоих связывало прошлое и надежды на будущее. Сабу верил: наступит такой день, когда они снова окажутся вместе, сражающимися за возвращение Египта на старый, истинный путь развития.