Атаман А.И. Дутов
Шрифт:
По причине отсутствия связи с верными съезду частями восстание не было поднято. К тому же чехи потребовали от съезда не уводить их части с фронта, лишив съезд таким образом какой бы то ни было вооружённой силы. Но, как справедливо отметил Г.К. Гинс: «Лёгкая победа в Екатеринбурге и Уфе не была окончательною победою. Правительству Колчака всё время пришлось вести борьбу на два фронта: с большевиками и эсерами» [1308] .
События в Оренбурге следует рассматривать как подготовку одного из эсеровских выступлений, заблаговременно раскрытую сторонниками омской власти. Об этом свидетельствует и высказывание В.М. Чернова в беседе с делегатами английской независимой рабочей партии в апреле 1920 г. о том, что после событий в Екатеринбурге и Челябинске «борьба была перенесена в Оренбург» [1309] . Хотя идея выступления в Оренбурге появилась у заговорщиков ещё до директив ЦК ПСР.
1308
Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Пекин, 1921. Т. 2. Ч. 2. С. 14.
1309
Протокол свидания Чернова с членами английской делегации, обнаруженный при аресте члена партии с.-р. т. Гончарова 23 VI (1920 г.) // Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 3. Ч. 2. Октябрь 1917 г. — 1925 г. / Сост.
Уже 19 ноября (впрочем, в том же деле есть и другая датировка разговора — 20 ноября) атаман Дутов сообщил Колчаку по прямому проводу, что «Комитет Учредительного собрания своими воззваниями мешает работать и нарушает спокойствие. Всё идёт из Уфы. Доношу, что во вверенной мне армии полный порядок. И я свято исполняю Ваши приказы [и] приму меры, чтобы армия не коснулась политики. Просил бы Ваши директивы по отношению гражданских управлений и населения. Как относятся союзники и Чешский совет? Как Америка, Италия и Япония [?] Я уверен, что чехи лишь по тактическим соображениям не говорят открыто, лишь в душе сочувствуют. Где генерал Болдырев и что он предпринимает [?] Сейчас перехватил радио о занятии союзниками Петрограда — буду проверять. Убедительно прошу ежедневных Ваших директив и полной информации, без чего сейчас нельзя. Могу ли рассчитывать на это [?] Счастливо оставаться. Атаман Дутов». Известен ответ Колчака: «…Всей душой благодарю Вас, господин атаман, за Ваше согласие работать со мной [ради] общей цели по спасению Родины. Из всех полученных мною заверений в поддержке и помощи от союзников и начальников частей мне особенно дорог Ваша помощь и поддержка как сильного защитника и первого защитника Родины, не прерывавшего борьбы с её врагами. Вчера у меня была депутация представителей всех казачьих войск и сообщила мне солидарность со мной и готовность совместно работать. Препятствия к общественной безопасности исходят из указанного Вами источника, а также партии, связь с которой бывшего Правительства послужила причиной Омских событий. Очень озабочен этим вопросом, но затрудняюсь сообщить Вам свои соображения по [этому] поводу и пошлю Вам их шифром…» [1310]
1310
ГА РФ. Ф. Р-144. Оп. 1. Д. 22. Л. 34, 36. С некоторыми искажениями опубликовано в кн.: Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак: исследователь, адмирал, Верховный правитель России. М., 2002. С. 307–308.
Опасность оренбургского заговора для белых заключалась в том, что в числе его организаторов были представители нескольких разноплановых и достаточно влиятельных политических сил: член ЦК ПСР В.А. Чайкин, башкирский лидер А.-З. Валидов, казахский лидер и автономист М. Чокаев, представители оренбургской казачьей интеллигенции: командующий Ташкентской группой Юго-Западной армии Генерального штаба полковник Ф.Е. Махин и атаман 1-го (Оренбургского) военного округа полковник К.Л. Каргин. Несмотря на кажущуюся «реакционность» казачьей столицы, именно в Оренбурге заговорщики могли рассчитывать на поддержку воинских частей, входивших в состав Юго-Западной армии Дутова и непосредственно подчинённых ярым противникам оренбургского атамана Валидову и Махину. Захватив власть, заговорщики могли расколоть антибольшевистский лагерь на востоке России и тем самым привести к падению всего Восточного фронта. Башкирский лидер А.-З. Валидов, судя по его воспоминаниям, ненавидел Колчака больше, чем многие эсеры, и открыто называл его своим врагом [1311] . Противоречия резко усилились после обнародования 21 ноября приказа Колчака о ликвидации казахского и башкирского правительств и о роспуске Башкирского корпуса. Впоследствии, в январе 1919 г., башкирское правительство издало приказ о том, что считает этот приказ недействительным и приступает к восстановлению корпуса [1312] .
1311
Тоган З.-В. Указ. соч. С. 175.
1312
РГВА. Ф. 40786. Оп. 1. Д. 3. Л. 112.
22 ноября в командование корпусом вступил сам Валидов. По мнению генерала Акулинина, Валидов вёл постоянные переговоры по прямому проводу с членами Учредительного собрания в Уфе [1313] . Для координации подпольной работы в Оренбург прибыл член ЦК ПСР, лидер туркестанских эсеров, политик крайне левого толка В.А. Чайкин. Он был давним другом Валидова, и они легко нашли общий язык [1314] . По поводу политических взглядов Чайкина депутат Е.Е. Лазарев в письме Е.К. Брешко-Брешковской от 6 ноября 1918 г. писал: «Непримиримо левым оказался член ЦК Чайкин, молодой, очень неглупый и человек настойчивый, который резко порицает ЦК за то, что тот допустил даже Уфимское совещание и явно участвовал в измене и предательстве Учредительного собрания и самой партии с.-р…» [1315]
1313
Акулинин И.[Г.] Колчак и атаман Дутов… // Возрождение (Париж). 1930. № 1711. 07.02. С. 2.
1314
Тоган З.-В. Указ. соч. С. 106, 117–118.
1315
Окончательная гибель Всероссийского Учредительного Собрания. Сентябрь— декабрь 1918 г. Публикация И.Ф. Плотникова // Исторический архив (Москва). 1999. № 4. С. 150.
Вместе с ещё одним будущим заговорщиком — депутатом от Ферганской области и вторым товарищем председателя Съезда членов Учредительного собрания (от мусульманской фракции) Мустафой Чокаевым Чайкин 22 ноября 1918 г. бежал из железнодорожного вагона, доставившего их из Екатеринбурга в Челябинск. Среди депутатов распространился слух, что всех их арестуют, и Чайкину с Чокаевым было поручено заготовить на всякий случай семь троек с надёжными ямщиками [1316] . Они ушли из вагона со всеми своими вещами и больше в поезд не возвращались. Как писал М. Чокаев: «Мы теперь убедились, что совместная с белыми борьба против большевиков не приведёт нас к нашей цели» [1317] .
1316
Святицкий Н.[В.] Указ. соч. С. 114.
1317
РГВА. Ф. 461 (К). Оп. 2. Д. 142. Л. 18.
Именно тогда, согласно воспоминаниям Чокаева, у них созрел план освобождения Туркестана от красных, для чего необходимо было смещение Дутова [1318] . Это решение, таким образом, было принято двумя депутатами вне связи с официальными директивами руководства партии и съезда. Если верить в этом отношении Чокаеву, то получается, что цели у всех заговорщиков были разные, но план действий один: смещение Дутова и восстановление власти Учредительного собрания.
Для сравнения: сам Валидов позднее писал о событиях тех дней так: «Единственное, что можно было сделать для победы демократии, — это, договорившись с верными демократической идее уральскими и оренбургскими казаками, отстранить
1318
Там же.
1319
Тоган З.-В. Указ. соч. С. 185.
Валидов лично инспектировал верные ему части на Актюбинском фронте 6 и 25 ноября, именно на фронте он встретился с будущими заговорщиками: полковниками Махиным и Каргиным (Каргин до революции некоторое время находился под негласным надзором полиции [1320] , происходил из той же станицы Буранной, что и отец Махина) и представителями уральцев и договорился с ними о мерах против Дутова [1321] . Свержение Дутова, одним из первых признавшего Колчака, для оппозиции могло стать символом скорой победы и над самим Колчаком.
1320
ГАОО. Ф. 10. Оп. 4. Д. 420. Л. 278—278об.
1321
Тоган З.-В. Указ. соч. С. 187.
Таким образом, заговор стал складываться как минимум с 25 ноября. Такого же мнения придерживался и М. Чокаев, утверждавший, что «…переворот этот мог быть задуман только после прихода к власти адмирала Колчака» [1322] . Однако в мемуарах Валидова есть фраза, относящаяся уже к неудачному исходу заговора, которая дезавуирует предыдущее высказывание: «Так за несколько часов провалился план, который готовился в течение нескольких месяцев» [1323] . В этом случае начало формирования заговора можно отнести к периоду августа — сентября 1918 г. — времени наиболее острого противостояния между Комучем и атаманом Дутовым, а приход к власти Колчака ещё более способствовал консолидации левой антиколчаковской и антидутовской оппозиции. К сожалению, любые заговоры, особенно неудачные, оставляют после себя минимальное количество источников. Поэтому нельзя точно сказать, когда начал формироваться этот заговор.
1322
РГВА. Ф. 461 (К). Оп. 2. Д. 142. Л. 17.
1323
Тоган З.-В. Указ. соч. С. 187.
Известно лишь, что уфимские эсеры активно участвовали в переговорах со своими сторонниками на Южном Урале. В ноябре 1918 г. М.А. Веденяпин вёл переговоры по прямому проводу с полковником Махиным, сам факт участия в которых, на мой взгляд, является преступлением со стороны Махина — армия не должна вмешиваться в политику. Есть данные о том, что эти разговоры были регулярными, однако сохранились тексты только двух из них. 6 ноября между Уфой и станцией Ак-Булак Ташкентской железной дороги, на которой находился Махин, состоялся первый документально подтверждённый разговор:
«Веденяпин. Здравствуйте, Фёдор Евдокимович, привет Вам от всех нас. Я Вас слушаю.
Махин. Доброе здоровье, Мих[аил] Александрович. Во-первых, я хотел ответить на Ваш вопрос [о] посредничестве [в] деле Майстраха [1324] с Петровичем [1325] . Прибыть лично для переговоров не могу, говорить только по аппарату, во 2-х узнать от Вас об общем положении.
Веденяпин. Вас запросил, потому что Майстрах указал на Вас, сделал это только для формалистики, знал заранее о неосуществимости суда. Общее положение таково. Временное Правительство на днях издаст акт о ликвидации всех областных правительств, в том числе и нашего Совета. Сибирский аппарат Министров и административный переходят в распоряжение Вр[еменного] Правительства], другими словами Сибирское Правительство становится Всероссийским (здесь и далее — подчёркнуто в документе. — А.Г.). [В] Настоящее время на этом сосредоточено всё внимание. [В] Настоящее время положение [для] нас значительно ухудшилось. Съезд в Екатеринбурге приступил к работам. В Уфе нас четыре человека: Филипповский, Нестеров, Климушкин и я. На фронте у нас только добровольческие части Каппеля, Фортунатова, батальон Имени Учредительного Собрания и русско-чешский полк и ваши части. Есть приказ ген[ерала] Болдырева о прекращении формирования добровольческих частей и о роспуске имеющихся. Ижевск всё ещё борется, туда сегодня поехали Былинкин [1326] и Несмеянов [1327] . Донской [1328] шлёт Вам привет и очень просит Вас приехать к нему в Советскую Россию. Прибыл курьер из Деникинской армии, который сообщает, что якобы армия насчитывает до 120 тысяч штыков.
Махин. Собственно на моём Ташкентском фронте мы заставили противника перейти к обороне. Менее успешно идут дела на Самарском фронте. Там инициатива в руках противника. Перспективы пока трудно там наметить, ибо они в значительной степени будут зависеть от числа союзнических войск, которые будут находиться в России. Лично я продолжаю пока не верить в близком будущем союзной помощи с их стороны, но твёрдый курс политики Временного Правительства заставляет думать, что у него есть большая реальная сила, вероятно, таящаяся где-либо в Сибири. Где генерал Галкин. Тогда трудно объяснить (на этом документ обрывается. — А.Г.)» [1329] .
1324
Речь идёт о неком Владимире Майстрахе (Майстрахове) — деятеле партии эсеров, позднее перешедшем к большевикам (См. также: РГВА. Ф. 110. Оп. 1. Д. 36. Л. 101). — А.Г.
1325
Кто такой «Петрович», установить не удалось, однако из других документов известно, что он играл важную роль в военной организации ПСР, в частности, после переворота в Омске его просили послать полк Тараса Шевченко в Челябинск «к умирающему брату Бианки» (ГА РФ. Ф. Р-144. Оп. 1. Д. 22. Л. 26об.). По всей видимости, речь идёт о каких-то эсеровских кодовых наименованиях. — А.Г.
1326
Былинкин А.С. — член ПСР, баллотировался в члены Учредительного Собрания от Румынского фронта. Управляющий ведомством юстиции Совета управляющих ведомствами (1918). — А.Г.
1327
Несмеянов В.А.(?) — член ПСР, участник московской боевой организации, вышел из ПСР в ноябре 1918 г. — А.Г.
1328
Донской Дмитрий Дмитриевич (1881–1936) — член ПСР (вступил не позднее 1907 г.), врач, член ЦК ПСР (с 12.1917). Руководил военной комиссией ЦК ПСР (1918). Один из руководителей эсеровского антибольшевистского подполья в Москве. Арестован ВЧК летом 1919 г. В 1924 г. выслан в Нарымский край, работал в районной больнице. Покончил с собой. — А.Г.
1329
ГА РФ. Ф. Р-144. Оп. 1. Д. 22. Л. 16.