Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»
Шрифт:
Алёна проснулась от того, что кто-то топтался под дверью и настойчиво покашливал.
– Это ты, дед? – спросила Алёна, думая, что дед Пантелей топчется под дверью, не решаясь войти.
– Я это, – отозвался Игнат Рогов. – Человек тут пришел к тебе. Дело, говорит, у него тайное и спешное. Из самой Москвы вести.
Сердце тревожно екнуло: «От Поляка, должно, вести! Почему он сам не приехал? Почему человека прислал?» – вихрем нахлынули мысли.
Алёна вскочила с постели, оправила сарафан, волосы. Хотела было переодеться, но, махнув рукой, выскочила за дверь.
В горнице собрались почти все атаманы, есаулы, сотники. Когда Алёна застучала каблучками по ступенькам, все обернулись на звук и, увидев ее в шелковом сарафане, душегрее, сафьяновых сапожках, отдохнувшую, раскрасневшуюся ото сна, с сияющими от волнения глазами и разметавшимися по плечам волосами, оторопело повскакивали со своих мест. Атаманы привыкли видеть Алёну в черном монашеском платье, черном платке, при оружии, а тут спускалась к ним по лестнице женщина молодая, ладная, пышущая здоровьем.
– Ото баба! – невольно вырвалось у кого-то из атаманов. – Жар-птица, а не баба!
Алёна, не замечая восторженных взглядов своих товарищей, бросилась к Игнату Рогову.
– Ну, где посыльщик? – воскликнула она.
– Здесь!
Атаманы расступились, и перед Алёной предстал низенький, плохонький мужичонка в потертой рясе.
– Ты кто? – недоумевая, спросила Алёна.
Родька Сергеев, презрительно оглядев Алёну с ног до головы, недоверчиво спросил:
– А ты кто сама-то будешь?
– Алёна.
– Что-то не больно ты на старицу похожа…
– Говори, чего тебе? От кого пришел? – горя нетерпением, спросила она.
Подьячий еще раз оглядел Алёну и, обернувшись к Игнату Рогову, спросил:
– Верно, что сия женка и есть Алёна?
Игнат сгреб Родьку за грудки и, приподняв до уровня побагровевшего лица, процедил сквозь зубы:
– Ты тут не скоморошничай! Говори, чего пришел, а не то двину раз, мигом в голове просветлеет!
Родька испуганно замахал руками:
– Верно! Верно! Прозрел я! Вижу таперича, что это старица в одеянии черном, смиренная сестра во Христе.
Алёна весело рассмеялась:
– Понятливый! Откуда ты такой взялся?
– Я – площадной подьячий Родька Сергеев. Послан к тебе от человека. Велел тот человек передать вот это.
Родька полез за пазуху и вытащил тряпицу, завязанную в узел.
– Что там? – не утерпела с вопросом Алёна.
Родька не спеша развязал узел, на его узкой ладони сверкнула золотом жуковина.
Алёна сразу же узнала перстень.
– Откуда она у тебя? – взволнованно спросила она.
Подьячий покачал головой.
– А-й-яй-яй! Я же токмо сказал, что послал меня к тебе человек. Наказал передать жуковину, а на словах сказать, что ждет он тебя с важными вестями, а что за вести, то мне неведомо.
– Едем! – решительно тряхнула головой Алёна.
Родька скорчил пренебрежительную гримасу и кивнул Алёне на ее наряд.
– Ах, да! – всплеснула Алёна руками. – Я сейчас! – и убежала переодеваться.
Оставшись одни, атаманы обступили подьячего.
– Ты где же саблю себе раздобыл? – спросил подьячего кто-то из атаманов.
– Как где? – удивился Родька. – Знамо дело: в бою!
– Ишь ты, вояка какой! – рассмеялся Иван Кукин. – С кем же ты сражался?
– Как с кем? С ворогами: кабацкого откупщика Мишку Силеева имали да людей темниковского воеводы князя Щеличева у старого темниковского городища побили, струг, на коем они приплыли, пошарпали. Там и саблю себе добыл.
– Да ты и вправду вой знатный, – одобрительно, сквозь усмешку, сказал Кирилл Пухов. – Приходи ко мне в сотню, возьму в пушкари, коли желание на то есть.
– А зачем мне твоя сотня? – затрясся в смехе Родька. – У меня своя сотня имеется, на городище стоим. Приходи ко мне в сотню, коли что.
Атаманы весело рассмеялись.
– Ай да подьячий!
– Ай да старый пень!
– Всех объегорил!
Алёна, переодевшись в свое обычное черное платье, при оружии, с посуровевшим лицом предстала перед Родькой Сергеевым.
– В седле сидишь? – строго спросила Алёна.
Подьячий замотал головой.
– Бог миловал. Пока по земле свои ноги носят.
– Игнат, прихвати его с собой, – кивнула она на подьячего. – Не зашиби токмо!
Атаманы вслед за Алёной вывалили на крыльцо воеводского терема. Кони, отдохнувшие за ночь, оседланные, нетерпеливо били копытами, грызли удила. Два десятка молодцов личной охраны Алёны уже были в седлах и ждали отъезда. Дед Пантелей вертелся здесь же.
Подвели к крыльцу Бельчака. Алёна легко вскочила в седло и, махнув рукой, чтобы следовали за ней, выехала на Соборную площадь.
Повстанцы, завидев всадников, повскакивали от костров, зашумели, закричали, приветствуя своих атаманов, славя Алёну, радуясь легкой победе.
4
Еще издали, подъезжая к реке, Алёна увидела на отмели большой восьмивесельный струг, наполовину вытянутый из воды.
Остановив коня и подождав, когда подъедет Игнат Рогов с подьячим, Алёна спросила:
– Здесь посыльщик?
– Туточки, матушка, – затряс бороденкой Родька Сергеев. – Ежели глаза мои мне еще верно служат, то вон на бревнышке сидит. Вот тот, в черной одежонке.
Приказав сопровождавшим ее атаманам и охране спешиться, Алёна направила своего Бельчака к сидящему возле струга мужику.