Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»
Шрифт:
К Роману из серой пелены дождя метнулись две тени.
– Догнать немедля! – крикнул он, махнув рукой в сторону убежавшего стрельца. – Сполох поднимет краснополый!
Андрей бросился в темноту.
– Поляк где? – подскочив к Роману, спросил Митяй и, увидев стоявшего на коленях согбенного, обессиленного товарища, кинулся к нему.
– Оставь! – преградил ему путь Роман. – Вначале стрельцов убрать надобно: не то увидит кто, несдобровать нам тогда.
Митяй в нерешительности остановился.
– Бери
– И этого стрельца туда же… – приказал Роман, когда Митяй вернулся. – Забросай камнями, чтоб не скоро нашли…
Вскоре вернулся запыхавшийся от бега Андрей. Переведя дыхание, он выпалил:
– Еле догнал. Прыток больно стрелец.
– Убиенного-то догадался куда спрятать? – спросил Роман.
– А то! Под настил засунул, не дознаются!
– И то ладно, – одобрил Роман. – А теперь берите Поляка и пошли скоренько.
– Куда нам с ним? – кивнул Митяй на товарища и, озираясь по сторонам, добавил: – Чует мое сердце, загинем мы на Москве.
– Не скули! – осек его Андрей и, обращаясь к Роману, спокойно сказал: – Веди, братко.
Поляк, потревоженный товарищами, глухо застонал.
– Давай его на закорки, – предложил Андрей. – Я мигом его донесу, а ты, – кивнул он Митяю, – бери на хребет Романа. Поспешать надобно.
Когда дождь закончился и сторожевой стрелец выглянул через бойницу Фроловой башни, обозревая окрест стену Кремля и прилегающие к ней площади и купеческие дворы Белого города, то он ничего не увидел. Только посох, отброшенный Романом, торчал в грязи, указывая место недавно разыгравшейся кровавой схватки.
4
Поляк открыл глаза. Первое, что он увидел, были огромные стоптанные бахилы, сильно пахнувшие собачьим жиром. С трудом преодолевая боль в голове, он понял, что лежит на лавке, животом вниз, свободный от кандалов. Поляк попытался приподняться, но спину будто обожгло огнем, боль сковала все его члены, и он, застонав, уронил голову, ударившись ею о лавку.
– Гей, хлопцы! – загремел над головой голос хозяина сапог. – Одыбався казак, голос подае.
Чьи-то заботливые руки приподняли Поляка, осторожно поддерживая под локти, посадили на лавку.
Когда взор прояснился, Поляк увидел стоявших на коленях перед ним Андрюшку-скомороха, Митяя, чуть поодаль сидевшего на скамье Романа, слева склоненное к нему заросшее волосом добродушное лицо незнакомца.
– Где я? – осматривая светлую горницу, спросил Поляк.
– Не хвилюйся, друже. Ты у мэнэ гостюешь. Хата ця в сторони, тут беспечнийшо, – зарокотал над самым ухом незнакомец. – Зови мэнэ Опанасом. Я на Москву силь вожу. Зупыняюсь у брата, да брат по весне помэр. Ось хата и моею стала.
Поляк, удовлетворенный ответом, кивнул головой.
– Как же меня из неволи-то вызволили? – тихо спросил он. – Не чаял я уж волюшку видеть…
Андрей и Митяй, перебивая друг друга, поведали Поляку о ночной схватке со стрельцами, воздав должное в своем путаном рассказе смелости и решительности Романа, который сидел мрачный, не встревая в разговор.
– Стрельцов не хватятся? – спросил Поляк.
– Куда там! Целый год искать будут, не сыщут!
– Нашли уже! – подал голос Роман.
– Как? Когда? – разом воскликнули Андрей и Митяй. – Откель ведаешь?
– Сам видел. Нашли, правда, токмо одного. Того, что ты прятал, – кивнул он Андрею. – Поутру шли мужики да полу кафтана красного узрели. А там, что да как, и дознались, откель стрелец. Таперича ищут по всей Москве и вас, – кивнул он на присмиревших разом товарищей, – и тебя, Поляк, и стрельцов, что загинули.
– От те и на-а-а! – протянул удивленно Митяй. – И откуда ты все знаешь? С нами все время был, а такие вести довел?
– Я-то был, да вас не было. Прикорнули, умаявшись, а я в это время наведался кой-куда, посох вот свой забрал, пригодится еще, да и новостей послушал. Оттого и знаю все.
– Плохо дело, брат, – тихо произнес Поляк. – Из Москвы вам не уйти ноня, отсидеться надобно, а дело не ждет.
– Как? Опять дело? – недоуменно воскликнул Митяй.
– Дело! Дело! – закивал головой Поляк. – Возвертаться надобно поскорее, дабы своих упредить о войске, что супротив мужиков выслано.
– Вам не дойти, – рассуждая сам с собой, тихо произнес Роман.
– По дорогам ведчики царские рыщут. Вам не дойти, – повторил он и уже громче, чтобы слышали все, добавил: – А я дойду!
Поляк обернулся на голос.
– Благодарю, брат, за все, что сделал ты для нас, но и тебе не поспеть. Войско уже два дня в пути. Здесь и на здоровых ногах потеть надобно, а уж на твоих покалеченных и думать нечего. Не поспеть! Ты вот что, приведи ко мне попа Пимена да подумай, где подводу добыть, мне верхом пути не осилить.
– Ты что, брат, ехать надумал? – спросил Роман, удивленно глядя на Поляка.
Тот утвердительно кивнул головой.
– Тебе, конечно, виднее, но из Москвы ноня вам пути нет. Ден десять сидеть вам в избе, пока розыск на Москве ведется. Ты уж послушай меня, не испытывай судьбу, она к тебе и так благоволит. Плохого не пожелаю, отлежись малость, а тогда и в путь…
– Послухайтэ мэнэ, хлопцы, ось яку думку я маю, – встрял в разговор дядько Опанас. – Телега з волами у мэнэ е, подорожную тож маю, из Москвы казака вывезу, а там уж вы сами…
– Вот и ладно, – согласился Поляк, – но ты, Роман, Пимена мне приведи, зело надобен.