Athanasy: История болезни
Шрифт:
Я не удержался и фыркнул от собственных мыслей.
– Что-то смешное увидел? – вместо приветствия спросила Бридж.
– Подумал, – я прошёл ко второму креслу и уселся; кресло даже не скрипнуло. – Подумал о том, что ты оставила мне только качества на букву б.
– Э-э… Блупость?
– И это тоже.
– Ха-ха. Лучше бери бпива… Бива?.. Бутылку, во!
Она хлопнула себя по лбу и рассмеялась, явно радуясь тому, что обнаружила ещё одно слово на нужную букву.
Я уставился на предложенную бутылку. В прозрачном пластике плескалась
– Спасибо.
Солёный, горьковатый вкус. Забавно – моря тут нет и не было никогда, а водоросли и морская вода есть.
Некоторое время мы посидели молча. Я снова обвёл взглядом привычную панораму Города – циклопические башни Министерств, почти прокалывающие своими вершинами шестиугольную сетку неба; нагромождение бетонных коробочек-домов под ними. Далеко за домами, в светло-зелёной дымке терялась противоположная стена Города – граница нашего мира.
Нитка монорельса приблизилась и превратилась в голый хребет какого-то возмутительно длинного животного. Наверное, отсюда можно помахать чиновникам рукой. Если они соизволят посмотреть вниз.
– Ну как, распределили тебя? – Бридж всё ещё не собиралась тратить усилия на приветствие, и напоминать об этом было уже поздно.
– Представь себе, всё ещё нет.
– Удивительно. Я бы обиделась за своего брата, но, к счастью, мне пофиг.
Она сделала паузу, явно ожидая моей реакции на подколку. Убедившись, что реакции не последует, она продолжила:
– Нет, на самом деле удивительно. Мне казалось, ты там что-то серьёзное ваяешь. Или просто склеил архивные файлы и выдал за свою работу, а?
Эта подколка уже заслуживала ответа. Хотя бы своей несправедливостью.
– Нет! Я без шуток сам написал каждое слово.
– Ну и зря. Меньше бы мучился. Работал бы сейчас уборщиком в одной из башен. А я бы знакомым говорила: у меня брат в министерстве.
– Да ну тебя.
– А чего? Все профессии важны. Старший менеджер по чистоте верхних этажей Джоз… Нет, стой. Тебе новое имя хотя бы выдали?
– В Лотерее Имён-то? Джосайя Кавиани.
Я произнёс взрослое имя вслух и передёрнулся. Всё ещё звучит как чужое.
– Как-как? Павиани?
– Ты прекрасно меня слышала.
– Да ладно тебе, смешно же. Павианы, ну, помнишь? Уроки о животных.
– Такого у нас на уроках точно не было.
Лицо Бригитты внезапно помрачнело. Она уставилась отсутствующим взглядом на бутылку в своих руках, словно увидела в её глубинах что-то неаппетитное.
– Как эти павиани выглядели? – спросил я. Может быть, проявленный интерес вернёт сестре хорошее расположение духа.
– Я не знаю… У нас уже не было картинок.
– Вот видишь. Животного нет. Даже картинки для него нет. Значит, и слово уже не нужно. Машины Любви и Благодати заботятся, чтобы на Священном Сервере не копился лишний мусор.
Слова утешения как будто испортили настроение
– Джосайя Кавиани, – сердито буркнула она. – Отвратительное имя. Для меня ты всегда будешь Джоз.
– Не сомневаюсь.
– Неправильный ответ. Давай, соберись, прояви немного человеческих эмоций!
Опять она пытается вытрясти из меня какие-то признаки человечности, известные только ей. Ничего не меняется. Неважно, какое взрослое имя я получу, какую должность мне выдадут Машины, каких высот я достигну, принося пользу Городу, – для неё я всегда буду младшим братом. Странным, слабым, слишком заумным, требующим защиты и наставлений.
– Для меня ты всегда будешь Бридж, – неохотно проговорил я. Как будто эти слова нужно произносить вслух.
– Во-о-от.
Явно довольная собой, она прикончила бутылку одним глотком и потянулась за следующей. Нужно увлечь её разговором, иначе так напьётся, что мне придётся тащить её до дома.
– Как дела на работе?
– Забавно, что ты спросил.
Бридж поставила бутылку на столик и заговорщически склонилась ко мне из глубин несчастного кресла. Отлично, сейчас пойдут строительные байки.
– Мы в поте лица печатали партию балок, во славу Машин, ради хлеба насущного, ну, ты понял.
– Угу.
– Завтра всех на купол переводят, поэтому печатали на полную. Шум, дым, экструдер нагрелся так, что термальной головки касаться страшно. И тут…
Она понизила голос и склонилась ещё ближе.
– И тут запахло.
– Запахло?..
– Жареным. Вкусно так. Сначала вкусно, потом гарью.
По спине пробежали мурашки. Мы словно вернулись в детство, когда Бридж рассказывала мне страшные истории про Главкона Поверженного, подвывая вполголоса и размахивая фонариком. Не хватает только палатки из одеяла.
– И что произошло дальше? – задал я обязательный, почти ритуальный вопрос.
– Экструдер забился. Ну, мы остановили, стали смотреть. Отвинчиваю насадку, а из шланга прёт что-то… как будто мясное.
Пиво во рту словно прокисло. Почему именно эта тема? Что за дурацкое совпадение.
– Авария? – предположил я. – Кого-то затянуло в… этот ваш экструдер?
– Не может такого быть. Там и затягиваться-то некуда, до экструдера податчик, а до него только контейнер с материалом. Контейнер запечатанным приходит.
– Значит…
– …да, значит, это чья-то глупая шутка. Знают ведь, засранцы, что у нашего сектора в этом месяце вегетарианское меню.
Я хотел предположить совсем другое, но теперь высказываться было уже поздно. Ничего нового, ещё одна упущенная возможность. Остаётся только привычно поддаться чужой воле:
– Чувство юмора у вас, работяг, там хромает.
– Когда я узнаю, кто это сделал, хромать будет он. Надеюсь, на новом месте такого не будет.
– На новом месте?
Бридж явно закончила со страшилками на сегодня – она откинулась обратно в кресло, которое тут же заскрипело, но в очередной раз выдержало удар судьбы.