Атлантида. Часть 2: Радуга
Шрифт:
– Где Погодник?
– спросил я, замечая, что с желтыми его нет.
– Он сейчас сам не лучше Яшмы, - объяснил Шляпа.
– Фиолетовые говорят, это он вызвал шторм, и теперь валяется в горячке.
– Плохо дело, - вздохнул я.
– Посидите с ней? Если кто-то придет, молчите: Лашуня не пустит никого внутрь.
Желтые переглянулись и согласились. Я велел крысе сторожить, а сам пошел на совет.
Там собрались все, кроме Погодника и Солнца.
– Я боялся, ты не пережил битвы, - сказал я Буревестнику. Он, перевязанный и облитый снадобьями оранжевых жриц, выглядел больным, но вполне живым.
– Я жив, - он кивнул.
– Ты отлично сражался для новичка.
Я не стал отвечать: было бы, с кем сражаться. Почти все стражники, которые мне доставались, находились под действием яда. Самых сильных черных, которые были достаточно выносливы, чтобы терпеть яд, кидали в центр холмов, а я был с краю.
– Как Пог... Жемчуг?
– я повернулся к Луне.
– Жрицы говорят, он должен отдыхать, но через несколько дней будет здоров, - ответил старик.
Когда пришел Солнце, совет начался.
Наши потери оказались не так велики, как мы думали: две седьмых от общего числа жителей, две пятых от воинов. Многие были в лазарете и пока не собирались расставаться с жизнью. Оружия у нас прибавилось, как и металла: то, что осталось на стражниках, отлично подходило для переплавки.
– У нас есть раненые черные, - сказал Солнце.
– Нужно решать, что с ними делать.
– Отправлять их на Остов - нельзя, а убивать...
– Буревестник замолчал.
– Нужно дать им выбор. Пусть решают, чего хотят: умереть за своих или сражаться за нас. Люди нам нужны.
– Дать им шанс перерезать нам глотки, пока мы спим?
– Солнце нахмурился.
– Они убьют наших людей при первой возможности.
– Они не идиоты: их семнадцать, а нас несколько тысяч!
– заметил Василий.
– Среди стражников не больше благородных, чем среди нас. Никто не хочет умирать.
– Пусть гребут миналию: моей стае нужны люди, - вставил Карпуша.
– Идея с миналией хороша, - согласился Василий.
– Пусть так и будет!
– Тогда и лечиться они будут в стае зеленых, - решил Солнце.
– Жрицы не могут тратить лекарства на тех, кто скоро умрет.
– Многие оранжевые тоже скоро умрут: от ран. Однако на них лекарства тратятся, - заметил Буревестник.
– Нам нужны люди. Любые здоровые люди. Если мы поможем пленникам выжить, они охотнее будут с нами работать.
– Хорошо, - вздохнул Солнце.
– Мы дадим некоторые лекарства, но жить и лечиться они будут у зеленых. Ответственность за их поступки тоже будет на зеленых.
– Пятнадцать человек должны справиться с семнадцатью?
– уточнил Луна.
– Что ж, раз так, мои ребята приютят десятерых. Пусть живут у голубых, а работают, где захотят.
– Решено, - кивнул Солнце, явно не желающий больше говорить о пленных.
– Яшму так и не нашли?
Все покачали головами.
– Ты ничего не слышал о ней?
– он повернулся ко мне.
– Я поискал у желтых и отправился к себе, - ответил я.
– Если мы не найдем ее, она умрет от ран. Жрица, лечившая ее, говорит, что и с мазями ее было не спасти.
– Можно подумать, найдись она, вы бы вылечили ее и дали бы спокойно жить, - хмыкнул Василий, недовольно смотря на Солнце. Старик уже знал, что Яшму пытались отравить.
– Вылечили бы, а потом судили, - сказал Солнце.
– Она виновата в смерти моих людей, но никто не стал бы ее убивать: один Бог нам всем судья. Он бы и вынес ей приговор.
– Много я бы отдал, чтобы посмотреть, как обрушатся гром и молнии на того, на кого покажет твой палец, - съехидничал Буревестник.
– Отправить, что ли, людей на поиски?
– Даст Бог, она сама придет к нам, - Солнце опустил глаза, чтобы скрыть свой гнев.
На этом совет закончился: все слишком устали, чтобы обсуждать менее важные вопросы. Предводители вернулись к стаям, а я отправился к себе в дом.
Борода спал в гамаке, Шляпа прикорнул на крысином месте, а Вадик сидел возле Яшмы.
Он снял с нее лоскуты, оставшиеся от черной формы, тело прикрывала только повязка на грудь и нижние штаны. Смачивая тряпку в жидкости, по цвету напоминавшую настойку, Вадик протирал ее тело от крови и грязи.
– Как она?
– спросил я, садясь рядом.
– Пока непонятно, - он покачал головой.
– Дышит тяжело, жар усиливается. Если доживет до вечера, может, и выкарабкается. Ногу я вправил, но, судя по всему, этого мало. Должно быть, сломано два или три ребра, и что-то с рукой.
– Ты умеешь вправлять ноги?
– я удивился, насколько хватило сил.
– Я учился на лекаря, когда был на Остове, - кивнул Вадик.
– И за что же тебя сюда отправили?
– Лечил бунтарей, крал для них разные химикаты из лабораторий.
Я кивнул, туман застилал мне глаза.
– Ложись, я разбужу тебя, когда захочу спать, - сказал Вадик.
– Тебе отдых нужнее.
– Я не хочу спать.
Я всмотрелся в лицо Яшмы. Теперь, когда с него смыли грязь, оно было почти прежним: две раны на скуле и подбородке выглядели, как новые полосы. Как ни странно, даже спустя столько времени я отлично помнил, сколько темных полос было у нее на лбу, сколько на щеках, сколько на носу и подбородке.
– Нужно накрыть ее чем-то, тут холодно, - сказал я, подходя к сундуку с вещами: там их было немного. Среди них я нашел свой водорослевый плащ. Сейчас это было единственное, что могло заменить одеяло.
Укрыв Яшму, я снова сел рядом.
Потянулись долгие часы ожидания.
5. Черная жрица
Когда Яшма очнулась, первым делом она попросила еды и воды. Ее взгляд плавал, вряд ли она понимала, где находится, но она не позволила себе потерять сознание, пока не съела все до крошки.