Атолл
Шрифт:
– В каком смысле?
– спросил доктор.
– В прямом. Говорят, самый настоящий ковчег, из дерева, футов сто длиной.
Доктор усмехнулся.
– Вот-вот, все над ним смеются, точно так же как смеялись над Ноем перед потопом, - сказал Дженкинс.
– А теперь вот грядет глобальное потепление. Если океан поднимется, первым делом уйдут под воду эти острова...
"Нигде не скрыться, нигде не скрыться, - с тоской подумал Кейн.
– Этот Охам, конечно, трепло, но тут он прав. Вот тебе и парадиз...", - но вслух сказал иное:
– Меня это не касается, У меня уже есть ковчег - моя яхта.
– Да, вам хорошо, - вздохнул Охам и заказал у бармена один "Джулепс".
– А что делать нам, не миллионерам, простым смертным?
"Умирать", - подумал Кейн, но промолчал, дабы не нажить классового врага.
– Всемирный потоп - это выдумка журналистов, - сказал месье Жалюзи.
Бронислав, глядя на Охама, тоже заказал "Джулепс".
– С коньяком? виски?
– спросил Жан-Люк у Бронислава.
– Виски со льдом, мятой - все как полагается, - раздражился поляк.
– Почему вы ни у кого не спрашиваете, только у меня?
– Не психуйте, я только уточнил.
– Если начнется потоп, я возьму вас, Дженкинс, к себе на борт в качестве матроса, - предложил Джон, - обещаю.
– Вот спасибочки!
– обрадовался Охам и заказал еще один "Джулепс".
– Если этот остров уйдет под воду, - сказал доктор, - я пожалею лишь о том, что потеряю наш корт для тенниса.
– Мое приглашение относится и к вам, доктор, - сказал Джон.
– О! Вы очень любезны.
– Не стоит благодарности. У меня к вам шкурный интерес. На борту должен быть доктор.
– Ага, - многозначительно сказал доктор.
Поляк насуплено сосал свой "Джулепс", зная, что на яхте миллионера он будет (как всегда) лишним.
– О чем разговор? О чем секретничаем?
– вклинилась в мужскую компанию Алисия Ферэрра.
– Мистер Кейн, где ваша прекрасная нимфа? Куда вы её спрятали от народа?
– Как раз с народом она и пошла общаться, - ответил Кейн.
– Аниту ушла в деревню, навестить родственников.
Джон терпеть не мог рассказывать всем про свои проблемы и потому отвечал приблизительно.
– Мистер Кейн набирает команду, - дал объяснения Охам Алисии на её предыдущий вопрос.
– Для чего?
– Латиноамериканка вновь обратила свой кошачий взор на миллионера, сексуально потягивая через соломинку черный, на основе кока-колы коктейль "какаду".
– Отправляемся в кругосветное плавание, - полушутя ответил Джон.
– О, Боже мой, вы просто сумасшедшие! Кругосветное! Это же шторма! Пираты!..
– Да, кстати, - сказал доктор, - пираты это не шутка. Сегодня по радио сообщили: опять пираты захватили судно в районе...
Кейн достал из кармана сигару, освободил её от целлофана. Он любил эту процедуру, все делал не спеша. Обязательно надо понюхать табак, потом обрезать кончик. Потом долго и тщательно раскуривать так, что металлический корпус зажигалки "зиппо" успевал разогреться до боли в пальцах. Периферическим зрением Джон заметил, что Тонкий исподтишка рассматривает его, Кейна. Толстый действовал более профессионально, но и от него тоже вдруг завоняло копом.
Джон повернулся спиной к залу. Окутавшись голубоватым ароматным дымом, через зеркало за барной стойкой Кейн тщательно просканировал американцев. "Может, я чего-то не понимаю, но если они сейчас при исполнении, то не стали бы пить спиртное. Значит, они не из ФБР".
"Пираты, - пришла шуточная мысль. Хотят угнать мою яхту и пиратствовать на ней. Черт, я совсем опьянел. На кой дьявол нужно пиратствовать этим пижонам. По всему видно, что такие не любят рисковать. Просто они угонят яхту в Австралию и там её продадут. Весьма распространенное преступление. В Австралии яхты стоят чуть ли не вдвое дороже, чем в Америке".
Джон понял вдруг, что моделирует ситуацию. Хотелось, в конце концов, проверить на себе свои же способности, подтвердить их или опровергнуть.
Но тут американцы ушли, и Джон вздохнул с облегчением. "Обычные туристы, а ты просто трус", - вынес
он вердикт себе.
На радостях он заказал себе еще водки.
Джон почувствовал, как с каждым глотком этой огненной воды в нем просыпается русская часть его существа, в обычное время задавленная американизмом. Почувствовал настоящую русскую тоску. Еще пару рюмок, и он постигнет тайну русской души - отчего они так много пьют.
– Знаете, доктор, - сказал Джон, - я недавно обнаружил, что я на какую-то часть русский...
– Это интересно, - скептически ухмыльнулся доктор.
– Да... я тут на досуге покопался в корнях своего генеалогического древа...
– И нашел там пару трюфелей, - захохотал пан Фунек.
Джон с грохотом поставил тяжелый стакан на стойку, соскользнул с гладкого табурета, схватил Фунека за ворот рубашки, сдавил. Пан Фунек стал задыхаться, хребтом ложась на стойку. Упал чей-то стакан. Бразильская женщина взвизгнула. Доктор схватил писателя поперек живота и отодрал (как отдирают репейник) друга от язвительного Бронислава. Бронислав весь покрылся красными пятнами, вызванными целым комплексом причин: страхом, гневом, стыдом за унижение (писатель лежал на нем, а не он на писателе), а так же кислородным голоданием.