Аваллон
Шрифт:
Получка, которую ему вручили, очень его порадовала. Николай, расписываясь в ведомости, скосил глаза на соседние графы и понял, что это не Ларискина поблажка, а стандартная здешняя зарплата. Самолюбие могло оставаться в покое.
Он научился общаться с Ларискиными партнерами, которые в глубине души были ему противны. Но ведь и на газетном поприще доводилось улыбаться всяким морлокам! У Рязанцева это получалось безукоризненно. Вникнув в дела фирмы и решив, что многие заморочки происходят от отсутствия фантазии, он стал все чаще озвучивать собственное мнение.
Однажды Лариска умчалась в очередную командировку. А на следующий день в офис явились заказчики – качать права за нарушение обязательств. Когда незваные гости повлекли коммерческого директор в его стеклянную выгородку, Рязанцев перелистал контракт. А гвоздей жареных вам не надо?!.. Он решительно направился следом.
Присев на край стола и помахивая договором, Николай вклинился в беседу.
– Прошу прощения, господа. Вы читали пункты три-семь и четыре-четыре?
– А что? – один из пришельцев поднял на Рязанцева очки в изящной оправе.
– Я понимаю, там мелко напечатано, но вы все же не сочтите за труд, ознакомьтесь.
– Николай Евгеньевич… – начал коммерческий директор, но Рязанцев предупреждающе поднял ладонь.
– В пункте три-семь сказано: поставщик не несет ответственности за нарушение сроков, в случае, если… Вы сами взгляните. А в пункте четыре-четыре есть слова: только в случае неисполнения обязательств по пункту два настоящего договора. Разве это так сложно?
Пришельцы переглянулись.
– Не вижу повода для претензий, – подытожил Николай.
– Вы, собственно, кто? – осведомился очкастый.
– Я тот, кто внимательно читает документы.
– Николай Евгеньевич, – опять вмешался коммерческий директор. – Тут есть кое-какие обстоятельства…
– Брось, Даня! Какие обстоятельства? Понятно, что никому неохота нести убытки. Но мы-то здесь при чем?
– Это ваш ответ? – отнесся очкастый к коммерческому директору.
Тот замялся:
– Лариса Дмитриевна вернется послезавтра.
Гости встали и направились к выходу.
– Не бзди, Даня, – ухмыльнулся им вслед Рязанцев. – Таких учить надо.
Хмурый Даня промолчал.
…Лариска явилась заполночь. Она, оказывается, была уже в курсе и начала с порога.
– Доброй ночи вам, господин генеральный! Сладкий сон не перебила?
– Ты чего, – удивился Николай, вышедший в прихожую встречать жену.
– А того! Тебя кто назначал исполняющим обязанности в мое отсутствие? Ты у нас юрист, чтоб контракты толковать?!
– А, ты об этом. Успокойся, там же все ясно, как божий день…
– Божий пень, вот ты кто! Формально по контракту одно, а по жизни, знаешь, другое. Еще не хватало, чтоб ихняя крыша с моей разборки затевала, чтоб мне кислород перекрывали для вразумления! Меня-то чего вразумлять? Я при памяти. Муженек у меня только сам себя в начальники произвел. Не знаешь – не суйся!
Рязанцев вскипел.
– Ты язычок-то попридержи! Я тебе что, младший менеджер на посылках?
– А, может, ты у нас самый главный? Может, все акции у тебя?! И ума палата, чтоб дела вершить!
– Ага! Значит, у тебя акции, а я девочка на содержании?!
– Мальчик!.. У меня опыт и знание реального расклада, а у тебя неудовлетворенные амбиции!
– Сука ты!..
Переночевав в гостиной на кушетке, Рязанцев следующим утром на работу не пошел. Позвонил Кате, но она оказалась занята до позднего вечера. Тогда он отправился в бар и надолго обосновался у стойки. После очередной рюмки его хлопнули по плечу.
– Привет!
Николай поднял голову. На высокий табурет по соседству громоздился сотрудник Ларискиной фирмы, двадцатидвухлетний компьютерный гений, шизанутый на своем виртуале и в общении совершенно невыносимый. Вундеркинд, отвергавший всякую дисциплину, мог сутками резаться в «Дум» по сети с такими же оболтусами или, как сейчас, в разгар рабочей поры отправиться в злачное место. Ему все прощалось. Потому что начальству было известно: уравновешенных компьютерных гениев в природе не существует.
– Ты чо, Евгенич, забухал? – спросил вундеркинд, заказав пиво.
– А ты?
– Мне бухло по барабану. Просто с утра твою Шахиню слушать в ломы.
– Чего так?
– Да она там сегодня разорялась на Даньку, что он, дурак такой, тебя, дурака, послушался. Насчет какого-то договора. Злая, блин! На всех катит. Я и свалил, чтоб не париться.
– Прямо так меня дураком и величала? – не удержался Николай.
– И прямо, и наперекосяк. – Вундеркинд хлебнул пива. – Как ты с ней живешь?
– Ты, дружок, не зарываешься?
– Ну, если тебе в кайф такая вайф…
– А вот я сейчас врежу тебе между глаз, – пообещал Рязанцев. – Не хватало всякому чучелу ей кости перемывать!
Вундеркинда заело.
– Мне по барабану! Но тебе по-мужицки не обидно?
– В смысле?
– Чо, не вмыкаешь?
– Просвети, – процедил Рязанцев.
– Да чо светить?! Ну, это… короче… Рога причеши.
Когда до Рязанцева дошло, еле сдержавшись, спросил:
– Не свистишь?
– Да на фига мне?! Просто, я думал, все знают – и ты знаешь. А вместе вы, чтоб бабки не делить.
– Ты не думай, ты рассказывай.
– Дак чо рассказывать. То она по саунам с крутыми отдыхала. А теперь… Ты ее водилу знаешь? Бывший офицер-десантник. Она с ним в командировки гоняет. Наши девки говорят – секс-машина.
Николай слез с табурета, чувствуя, что разговор этот и впрямь закончится мордобоем.
…Вечером дома у Рязанцевых разразился самый грандиозный скандал за всю историю их совместной жизни. То затухая, то вновь вспыхивая, как нефтяной фонтан, подожженный террористами, он продолжался больше недели. В итоге Николай покидал в дорожную сумку вещи и, уходя, изо всех сил шарахнул фирменной стальной дверью. Эхо удара разнеслось по подъезду, как выстрел базуки.