Авантюрист
Шрифт:
— Меня мало волнует, что они скажут или подумают, — заявил Фрэнк.
— Мне здесь удобно, — продолжала Хельга. — В последний год я сменила множество отелей и только в этом тихом и прекрасном уголке нашла покой. Мне бы отсюда не хотелось уезжать.
— А почему ты думаешь, что тебе придется уехать? — удивился Фрэнк.
— Они воспользуются любой мелочью как предлогом, чтобы выжить меня. Они пожалуются хозяину и пригрозят, что съедут, если я останусь здесь. Они постоянные клиенты, сюда приезжают множество их знакомых. Так что в сложившихся обстоятельствах
— Это же абсурд! — с горячностью заметил Фрэнк.
— Как бы то ни было, дорогой, давай попытаемся избегать неприятностей, — устало проговорила Хельга. — Встретимся утром.
Вынужденный уступить ей, Фрэнк направился к двери, но у порога он остановился, и Хельга, по его движению догадавшись, что он хочет обнять ее, отступила.
— Нет, Фрэнк, — покачала она головой и шепотом, в котором слышалось рыдание, добавила: — Нам нельзя.
Когда Хельга подняла на него глаза, он увидел, что они полны слез. В следующее мгновение, словно не в силах совладать с бушующими в ней эмоциями, она отвернулась от него и, не сказав больше ни слова, прошла в спальню.
Вернувшись в свой номер, Фрэнк задумался над странным поведением Хельги. Может, она боится своего мужа? Может, он ошибся и она действительно любит его?
Хотя поведение Хельги озадачило его, ничто не могло испортить ему настроение. Его сердце пело от счастья при мысли о том, что через столько лет он нашел любимую. Снова он рядом с ней, снова он видит ее, слушает ее мелодичный голос, смотрит, как улыбаются ее милые губы, которые он когда-то целовал с такой страстью!
Вдруг Фрэнк вспомнил о письме, которое Хельга собиралась отправить до полуночи. Наверное, она принялась писать его сразу же после его ухода, несмотря на то, что ее душили слезы. Но почему это письмо так важно? И кому оно адресовано?
Фрэнк представил, как Хельга, запечатав конверт, надевает темное пальто и быстрым шагом направляется к деревенской почте. Мысль о письме возродила в нем исчезнувшие было подозрения, которые и подвигли его на то, чтобы искать знакомства с таинственной госпожой Кейлор.
«Этого не может быть, — в замешательстве подумал он, — Хельга не может быть шпионкой».
Однако нельзя было забывать, что она немка, да и первый муж у нее был немцем, как она сама сообщила. К тому же ему казалось странным, что со вторым мужем, англичанином, она жила раздельно.
Фрэнк прекрасно понимал, что в Англии женам-немкам приходится нелегко, но Хельга, прекрасно говорившая на английском и долго прожившая в Англии, оказалась бы в более выгодном положении, чем другие. Во всяком случае, она была бы не менее одинока, чем здесь, в Швейцарии, где ей постоянно приходится перебираться из гостиницы в гостиницу. Разве это не очевидно?
Фрэнк не мог — вернее, не осмеливался — предположить, что у Хельги была иная причина поселиться в этом тихом уголке Швейцарии.
С этими тяжелыми мыслями Фрэнк заснул.
На следующее утро, одеваясь, он предавался воспоминаниям о вчерашнем вечере, проведенном с Хельгой. Внезапно ему пришла в голову
— Передайте это госпоже Кейлор из двенадцатого номера, — попросил он.
Фрэнк с нетерпением ждал ответа на записку следующего содержания:
«Сегодня прекрасный день. Я не могу допустить мысли, что мы впустую теряем время. Давай сбежим, прежде чем о нас начнут сплетничать. Я буду ждать тебя на повороте дороги через пятнадцать минут. Я знаю одно местечко в горах — там мы и позавтракаем».
Фрэнк намеренно составил записку так, чтобы в ней не было обращения или ласковых слов, и не подписался. Ему казалось, что подобная форма символизирует их отношение друг к другу: внешне все спокойно, но внутри бушуют страсти, которые рано или поздно снесут барьеры условностей и вынудят их посмотреть правде в глаза.
Фрэнк согласен был ждать. Внутренний голос подсказывал ему, что наступит день, когда их соединение станет неизбежным. А пока пусть Хельга держится на расстоянии, раз уж ей так хочется.
Слуга вернулся через три минуты. Фрэнк поспешно схватил конверт с подноса. Вытащив лист бумаги и развернув его, он увидел единственное слово — «Ja» [5] .
— Спасибо, — поблагодарил он слугу.
После его ухода он снова взглянул на листок в руке. Да, он хотел, чтобы она согласилась на встречу, но почему она ответила на родном языке? Было в этом что-то странное. Неужели она намеренно воздвигает между ними барьеры, лишний раз напоминая о том, что они принадлежат к враждующим нациям? Чем еще можно было объяснить это?
5
Да (нем.).
Фрэнк сунул листок во внутренний карман сюртука, а конверт разорвал на мелкие кусочки и выбросил в корзину.
За шесть минут до назначенного времени он вышел из гостиницы и направился к тому месту, где узкая дорога делала крутой поворот, а высокие елки служили прекрасной защитой от любопытных. За поворотом дорога поднималась в горы.
Остановившись, Фрэнк зажег сигарету и огляделся по сторонам. На склоне паслись коровы, чьи колокольчики издавали приятный перезвон. У дороги щипала траву коза, рядом с ней резвились три козленка. Появление человека насторожило их.
«Эта земля изобилует молоком и медом», — подумал Фрэнк.
Наконец он увидел Хельгу. Она шла с непокрытой головой, и солнце ярко освещало ее золотистые волосы.
— Спасибо, что пришла, — приветствовал ее Фрэнк и поцеловал ей руку.
Не промолвив больше ни слова, они медленно — из-за костылей Фрэнк не мог ходить быстро — двинулись вверх по склону.
Два дня назад, прогуливаясь с Джорджем Лодером, Фрэнк заметил в горах очаровательное деревянное шале и оранжевые зонтики рядом с ним.