Авантюристка
Шрифт:
– Мы скоро уезжаем, – к моему удивлению, парировала примадонна.
– Полагаю, вы все еще храните одну фотографию, запечатлевшую вас с небезызвестной королевской особой родом из Богемии.
– Я ее уничтожила.
– Думаете, король вас забыл? – нахмурился Холмс.
– Мне все равно. Я его забыла.
– А вот он о вас по-прежнему вспоминает, – улыбнулся сыщик. – Совсем недавно он прислал мне золотую табакерку в знак вечной благодарности за сущий пустяк.
– Вместо кольца, которое вы отвергли?
– Откуда вы узнали?.. – Мистер Холмс бросил
– У меня не было возможности ходить за вами. Но ведь вы сами хотели привлечь наше внимание.
– Верно. Я кое-что расследовал и обнаружил, что вы в это замешаны. Я надеялся выяснить истинную цель вашего приезда в Монте-Карло.
– Получилось?
– Время покажет. Однако я не могу тратить его впустую на ту чепуху, которая, насколько я понимаю, так занимает вас. Меня ждут куда более важные дела. Но поверьте мне на слово: если вы и дальше будете вмешиваться в мое расследование, для вас это может плохо кончиться. Знакомство наше не заставит меня пренебречь долгом.
– Как и меня, – заявила примадонна и встала из-за стола.
Мистер Холмс впился взглядом в ее лицо, словно разглядывал портрет кисти Гейнсборо в картинной галерее. Казалось, он силился понять, что на уме у его соперницы, и в то же время напоминал ювелира, любующегося редкой драгоценностью.
Ирен задумчиво улыбнулась – в эту минуту она буквально излучала красоту и уверенность. Она пустила в ход всю силу своего великого актерского дара, и если неуязвимый Холмс и не был повержен, то все же не устоял.
Сыщик кивнул мне на прощание и собрался откланяться.
– Желаю вам доброго утра, мадам Ирен, – произнес он на прощание.
– Для меня оно и так доброе.
Затем Холмс удалился; шаги его заглушил царивший на террасе шум голосов.
– Ирен! Ты ведь слышала, что он сказал. Пора остановиться!
– Глупости. Как оказалось, даже Холмсу не под силу распутать клубок окружающих Монпансье тайн. Как только Луиза пришлет своей тете каблограмму из Америки, он потеряет к этому делу всякий интерес.
– Он же сказал, что не станет довольствоваться крошками, если может съесть целый пирог! Думаю, Холмс не из тех, кто бросает слова на ветер.
– Безусловно, но я его во многом опередила. Образно выражаясь, он начал с верхушки айсберга и двигается вниз; я же исследовала самые темные глубины и вот-вот достигну пика, увенчав победу блистательным разоблачением.
С минуту Ирен молчала. Глаза ее светились триумфальным блеском.
– А теперь я готова сочинить оркестровку для кульминации нашей многоголосой драмы. Благодаря мистеру Шерлоку Холмсу она сразит наповал всех, кто причастен к этой истории.
Глава тридцать восьмая
Шампанское для капитана
Два дня спустя мадам Сара Бернар по наущению своей подруги мадам Ирен Нортон устроила довольно необычный званый ужин в гостиной Алисы, герцогини де Ришелье.
На это мероприятие были
Далеко не все пришли в дом герцогини по доброй воле. Выяснилось, что виконт Д'Энрике решительно отказывался встречаться с женщиной, чей «сын» победил его на дуэли, пока Алиса не дала ему понять, что благосклонность будущей княжеской семьи зависит от его присутствия.
Джерсовый тоже не горел желанием явиться на суаре. Годфри силком притащил его из какого-то злачного заведения, где тот по-прежнему оплакивал погибшего товарища, заливая горе бутылкой вина. Выглядел старый моряк прескверно, хотя Нортоны заставили его надеть чистый пиджак. Жилистую шею прикрывал мятый красный платок, заменявший галстук и придававший Джерсовому сходство с разряженной обезьяной шарманщика.
Снаружи безжалостный ветер трепал бархатный покров южной ночи, порывами налетая на Лазурный Берег. Дребезжали стекла, хлопали ставни, а по стенам хлестали ветки деревьев, словно просясь в дом.
Волею случая – а может, благодаря моей подруге, тонко чувствующей драму жизни, – наряды дам представляли собой довольно мрачный этюд: все, кроме меня, были одеты в трагических тонах, хотя мужская половина едва ли это приметила. Алиса облачилась в лавандовое платье, Сара – в переливчатый пурпурный шелк, Ирен – в черно-лиловую муаровую тафту. Меня не покидало ощущение, будто передо мной расселись молодые воплощения трех мойр [64] – если вообще можно представить мифических старушек в расцвете лет.
64
Древнегреческие богини судьбы.
Быть может, у меня разыгралось воображение – не зря же я предчувствовала, что на светском рауте мадам Сары раскроются наконец страшные тайны и, словно по мановению волшебной палочки, перед нами возникнет главный злодей, – но гостиная будто мерцала нефритовыми тонами, как если бы ее нарисовал какой-нибудь декадентский художник. В сиянии свечей Алиса казалась еще бледнее, чем была на самом деле, а напудренное лицо Сары Бернар превратилось в костлявую маску. Платье Ирен, как и ее волосы, было темнее, чем у остальных дам, и своим мрачным обликом она напомнила мне судью, облаченного в длинную мантию.
На мне, конечно же, было старое платье мышиного цвета из индийского шелка с узором в желтый цветочек: мысль о том, что доктор Хоффман ко мне неравнодушен, казалась мне нелепой, поэтому я решительно отказалась от всяких дамских уловок… чего практически никто не заметил.
К тому времени, когда мы собрались в гостиной Алисы, золотистая дымка заката стала уныло-желтушной. Теперь-то я поняла, чем объясняется любовь декадентов к желтому цвету.
Гости сдержанно и чуточку нервно отхлебывали шампанское, разлитое в хрустальные фужеры.