Августовский рассвет (сборник)
Шрифт:
— Иду, иду!..
Через минуту Белдие исчез в укрытии лейтенанта. Кэшару посмотрел ему вслед и спросил шепотом:
— Зачем это он его вызвал? Чтобы не было скучно обедать одному?
— Все может быть!
Кэйгару пробормотал что-то невнятное.
Капрал Белдие недолго оставался в укрытии лейтенанта. Выйдя оттуда, он быстрым шагом подошел к Андрею Чуре.
— Господин лейтенант сказал, чтобы ты поставил меня часовым во вторую смену. Надо же, именно меня!.. В такую-то ночь!..
— Вот потому-то господин лейтенант и выбрал тебя. Чтобы ты смотрел в оба. Он знает, что ты человек надежный.
Андрей Чуря говорил совершенно серьезным тоном, и Белдие не почувствовал, что он издевается над ним.
— Я бы с радостью уступил эту честь кому-нибудь другому, — ответил Белдие, потом взял котелок и подошел к артельщику:
— Ну-ка подбрось мне пару ложек!
Андрей Чуря шепнул Кэшару:
— Будь начеку. В эту ночь держись поближе ко мне.
— Хорошо, неня Андрей! Знаешь, от Марина я не смог ничего добиться.
— Может, уже и не нужно. Сердце мне подсказывает, что в эту ночь все так или иначе решится.
— Что значит «так или иначе», неня Андрей? — спросил Кэшару шепотом.
— Я и сам многое бы дал, чтобы знать. Одно я знаю точно: в эту ночь нам надо держать ухо востро.
Кэшару положил ложку в котелок и задумчиво огляделся. Опустилась ночь. Кругом было тихо-тихо. Они снова молча принялись за еду.
Мало-помалу толчея улеглась. С едой покончили все и теперь курили в окопах или ходах сообщения.
Андрей Чуря и Гица Кэшару направились к пулемету, стрелком которого был Гица. Пулемет находился приблизительно в центре позиции, занимаемой взводом. Ход сообщения глубиной не более метра связывал позицию пулемета с окопами стрелков и продолжался до укрытия лейтенанта. Наличие этого хода позволяло довольно удобно передвигаться и днем.
В окопе Андрей Чуря и Гица Кэшару закурили по сигарете. Помолчали. Беспокойство Чури нарастало.
— О чем думаешь, неня Андрей? — спросил через некоторое время Кэшару.
Андрей Чуря колебался, стоит ли открыть Кэшару, какое сильное беспокойство он испытывает, или нет.
«Нет, этот парень верит мне. Если он увидит, что я колеблюсь, то перестанет мне верить и, может, даже испугается», — подумал Андрей и проговорил:
— Я думаю, Гица, что в эту ночь нам с тобой, может, и не удастся поспать. Ты оставайся здесь и гляди в оба. Я пойду к господину лейтенанту, спрошу, не будет ли каких указаний на эту ночь. — Он хотел было уйти, но вдруг повернулся и добавил: — В любом случае, если я тебе понадоблюсь, знай, что я у господина лейтенанта.
— Хорошо, неня Андрей! — спокойно ответил Кэшару, не уловив, что Чуря намеренно подчеркнул, где его можно найти в случае необходимости.
Андрей Чуря застал лейтенанта Бобочу погруженным в изучение карты, лежавшей на его коленях. Только услышав «Здравствуйте, господин лейтенант», Бобоча вздрогнул, будто был захвачен за непозволительным занятием, и инстинктивно сложил карту.
Раздраженный тем, что проявил слабость, он ледяным тоном спросил:
— Что тебе нужно?
— Ничего, господин лейтенант. Я пришел только узнать, не будет ли каких указаний на эту ночь.
Лейтенант рассеянно слушал его.
— Указаний? Нет!.. То есть… Кто сегодня часовой во вторую смену?
— Бачиу.
— Я приказал поставить во вторую смену Белдие, ты слышал?
— Да, вы приказали, и я не забыл.
— Других указаний не будет.
— Слушаюсь, господин лейтенант!
Лейтенант Бобоча ничего не ответил, будто и не слышал, и снова раскрыл карту.
У выхода из укрытия Андрей Чуря обернулся и встретил его иронический, ненавидящий взгляд.
В углу на плащ-палатке спал ординарец лейтенанта Марин.
Выйдя из укрытия, Андрей Чуря остановился в нерешительности. Фактически причиной его беспокойства был именно приказ лейтенанта поставить часовым во вторую смену не кого иного, как Белдие.
Без сомнения, если бы Чуря не узнал от Гицы Кэшару, что Белдие распускает враждебные слухи, и если бы он ничего не знал о связях Белдие с лейтенантом, сам приказ не вызвал бы у него таких подозрений. Но сейчас подозрения возникли, хотя он никак не мог понять, какие цели преследует лейтенант.
«Что, если вместо Белдие поставить кого-нибудь другого?»
Поскольку этот вопрос пришел в голову неожиданно, Чуря не торопился на него ответить. Заложив руки в карманы, он спустился в ход сообщения и направился в расположение взвода.
Одни солдаты спали, другие тихо разговаривали.
— Только бы не послали в такую ночь за «языком»!
— Все может быть. В такое время может попасться какая-нибудь дичь.
Андрей Чуря пошел дальше.
— Эй, кто там?
— Я, Андрей!
— Что нового?
— Ничего! Спите спокойно.
Завернув в свой окоп, он взял автомат и набил карманы шинели запасными дисками.
«Надо и Гице достать автомат. Не известно, что может случиться».
Он пошел дальше и наткнулся на окоп сержанта Мушата, командира второго отделения. Мушат громко храпел во сне. Рядом с ним лежат автомат. Андрей Чуря нагнулся и взял автомат. Мушат не проснулся.
Дойдя до позиции пулемета, Чуря протянул автомат Гице.
— На, держи!
— А что мне с ним делать?
— Пока держи у себя. Ведь в некоторых случаях такая игрушка лучше, чем пулемет.
— Тогда давай его сюда.