Авиация и космонавтика 2016 11
Шрифт:
Этот документ полностью опровергает популярную версию о том, что Роберт Олейник одержал первую победу в 03:40. Действительно, взлетев в 03:35 утра, немецкая группа никак не могла оказаться над Чуневом, до которого было 100 км, за 5 минут. А то, что бой произошел около 5 утра по Московскому времени, подтверждается и документами советской стороны и воспоминаниями участников этих событий.
Из истории 28-го ИАП: «В 4:00 22 июня лагерь огласили нервные звуки боевой тревоги. Люди вскакивали, на ходу одевались, брали оружие, противогазы и бежали на аэродром.
МиГ-3 28-го ИАП на аэродроме Чунев
Самолеты
Художник Александр Казаков.
Технический состав быстро подготовил машины, и летчики приготовились к взлету. Нервы были напряжены до предела, все ждали приказа о вылете. Уже получили сообщение, что аэродром Скнилов подвергся бомбардировке. Все знали, что началась война, но в то же время не хотелось этому верить.
Вдруг в стороне от аэродрома на малой высоте показались три вражеских бомбардировщика. Командир полка подполковник Черкасов подал команду, и наши соколы вихрем взлетели в воздух, чтобы преградить путь фашистским гадам. В это время со стороны солнца пикируют 8 самолетов Me-109. Над аэродромом завязался жаркий воздушный бой. Кроме гула моторов и пулеметной стрельбы ничего не было слышно. Сотни глаз с тревогой смотрели на первый, неравный по силам воздушный бой на малых высотах. В этом бою наши молодые сталинские соколы показали свою уверенность и готовность биться за каждую пядь советской земли, за каждый кубометр нашего воздуха. Не выдержав смелых и решительных атак наших истребителей, фашистские «асы» стали удирать. Это было в 5:00...».
Опуская некоторые патетические выражения, тем не менее следует отметить такие подробности, как 5 утра и то, что взлет самолетов полка начался в момент атаки «мессершмиттов». Эти данные подтверждает и непосредственный участника боя, в тот момент заместитель командира 3-й эскадрильи 28-го ИАП старший лейтенант Евгений Горбатюк в своем интервью в 1942 г.:
«С 28-м полком я и встретил первый день войны. Началось все это неожиданно. Мы были в лагерях, часть летчиков отдыхали дома. На рассвете, по тревоге звук которой позапустили и выключили, - думали обычная учебная тревога. Но потом, чувствую по настроению, что-то не то. Вылетела нас пятерка, сборная со всего полка, приказ нам дали идти к границе. Я еще понятия не имел, что война. Прилетели на границу - все горит. Тут кое-что начал понимать. Впервые набрался смелости перелететь через границу. Полетали мы там, зашли поглубже. Походили по линии фронта. Видим, горит все подряд, очень много войск с обеих сторон. Шли напряженные бои. Я решил, что все это - пограничный инцидент, сразу в голове не укладывалось, что началась война. Вернулись чтобы доложить об этом. Но на аэродроме уже знали, что не инцидент, а война.
Дозаправились и снова взлетели для штурмовки вражеских войск.
Но только успели набрать высоту 500 м, как прошла атака Мессершмиттов. Я их сразу узнал, вижу - заходят на аэродром. А ведомые мои сначала не поняли, кто это такие. Я оторвался от них, повернул самолет, а немцы уже гуськом, цепочкой заходят штурмовать аэродром. Я по первому не успел свалиться, но свалился по второму. И хорошо свалился, на пикировании на предельной скорости - аж в глазах темно - до самой земли, догнал его и угробил - он врезался в лес. Пулеметы у меня были замечательно обстреляны. МиГ -и мы только что получили и только-только ввели в строй,– все было новенькое. Но когда я стал выводить из пике, все на той-же огромной скорости, прямо мне в лоб сваливается их ведущий. Только я хотел очередь дать, как он по мне - из пушек. Свернул мне плоскость, потом у меня снаряды взорвались. Машина неуправляемая. С грехом пополам сел...».
Воспоминания Горбатюка вполне вписываются в хронику событий: пятерка МиГ-3, ведомая им, успела слетать к границе и вернуться на аэродром. Это опять-таки подтверждает, что бой не мог произойти ранее 5 утра.
Заместитель командира 3-й эскадрильи по политчасти политрук А.З. Алейников, рассказал, как бой выглядел с земли:
«22 июня на рассвете раздался вой сирены. В течении нескольких минут лагерь ожил, все бросились бегом к стоянкам самолетов. А жили мы в палатках, километра за 1 -1/2 от аэродрома.
Прибежали, опробовали самолеты, но никто толком не знал, что делать, т.к. все в недоумении были, учебная тревога или боевая. Через несколько минут со стороны Львова появились 9 бомбардировщиков. Нас сбило то, что незадолго перед этими днями в печати появилось сообщение о том, что состоятся маневры. Уже Мессершмитты метрах в 25-ти от нас,– уже строчат из пулеметов, а мы все не верим. Только когда появились убитые, тогда поверили.
Приказ «влетать», а тут из-за леса появляется еще девять Мессеров и на взлете начали обстреливать наши самолеты. И только теперь все поняли, что гитлеровцы вероломно нарушили договор... Все были возмущены. Все загорелись одной мыслью– отомстить, отразить все атаки с воздуха и на земле.
При взлете один летчик и один техник были убиты, но остальные машины поднялись. Завязался над аэродромом неимоверный воздушный бой. Часть летчиков полетела на прикрытие Львова, часть погналась за бомбардировщиками, а часть вступила в воздушный бой. Первый раз тогда мы видели с земли воздушный бой. Мессершмитты пришли на бреющем, обстреливают самолеты, стоянки, людей, чтобы внести панику и замешательство, не дать возможности взлететь. Но наши люди оказались мужественными. Под градом пуль и снарядов летчики взлетели и вступили в бой. Мессершмитты встали в замкнутое, чрезвычайно плотное кольцо. Наши летчики не знали тогда их тактики. Они врезались в их круг снизу, сверху, старались расстроить плотное кольцо. Но мессера здорово прикрывали друг друга. Лейтенант Шахрай зашел в хвост 109-му и бил его до тех пор, пока тот не врезался в землю. Но тут второй пират, пользуясь численным превосходством зашел в хвост Шахраю, и зажег его. Человек погиб. Это была первая жертва в воздушном бою, и первый сбитый самолет. Упал он в лес...»
Герой Советского Союза Евгений Михайлович Горбатюк
Роберт Олейник - немецкий летчик, которому якобы принадлежала первая воздушная победа на Восточном фронте
Итак, анализируя данные обеих сторон, можно выстроить хронологию боя. Не только Горбатюк заметил противника. Немцы, очевидно, именно его МиГ-3, идентифицировали как «одиночную машину». Горбатюк попытался помешать немецкой атаке, но когда он спикировал на заходящие в атаку немецкие самолеты, его на встречном курсе расстрелял оберлейтенант Олейник. Самолет Горбатюка получил тяжелые повреждения и ему с трудом удалось совершить посадку на живот. Рассказ про сбитый «мессершмитт» надо воспринимать как попытку скрасить в целом не удачный для себя эпизод. Хотя, в общем-то, в той ситуации Горбатюк сделал все что мог, он попытался отбить атаку и дать возможность своим товарищам набрать высоту. Другое дело, что его противники были «стреляными воробьями». Немцы заметили МиГ советского пилота возможно еще раньше чем он их, не факт что они стали бы его атаковать если бы советский пилот продолжил свой полет, но так как он развернулся и перешел в атаку, то участь его была решена.
Опытный летчик Роберт Олейник профессионально отработал на встречном курсе. Горбатюку, собственно, еще повезло: он отделался потерей машины и легким ранением. А вот одному из ведомых Горбатюка, мл. лейтенанту Александру Максимовичу Шахраю, не повезло, его гибель описал в своем интервью старший политрук Фурман: «Вот, например, лейтенант Шахрай. Прилетает с боевого задания и, не отдыхая, просит другую машину, чтобы пересесть и снова лететь. Он не дрогнул ни перед какой опасностью. В воздушном бою ему подожгли самолет. Он принял все меры, чтобы спастись, приложил все свое умение. Своевременно выпрыгнул с парашютом, но парашют загорелся и он разбился...». Учитывая упоминания про раскрывшийся парашют, можно на 99% говорить о том, что Шахрая сбил упомянутый выше фельдфебель Хеесен.