Авиация и космонавтика 2016 11
Шрифт:
Дела на «Каучуке» шли ни шатко, ни валко. С дирекции требовали план по основной продукции (аэростатам), а парашюты ей были нужны, как собаке пятая нога. Вскоре Фомин от дальнейшей работы с «Ирвином» отказался. Руководство передали НИИ ВВС; от него выделили выпускника академии М.А. Савицкого, тогда занимавшего должность начальника Парашютного отдела.
К декабрю 1928 г. часть деталей из готовили. Но выяснилось, что полученный ранее «Ирвин» распотрошили так, что уже никто не помнил, как все собирается. Из НИИ ВВС прислали еще один американский парашют. Но задержка следовала за задержкой. К заданному сроку, 8 июня 1929 г., не успели. Уже сшитые купола распарывали и сшивали заново. 27 июня завод предъявил два парашюта, названных НИИ-1.
Но в том же июле 1929 г. в пятилетний план НТК включили создание сразу четырех типов отечественных парашютов: двух для летчиков, одного для летнабов и одного «ракетного для ночной разведки». Что из себя должен был представлять последний — оставалось только догадываться. А вот три первых отечественными, похоже, не являлись вообще. Действия Управления ВВС прямо указывали на то, что ставку окончательно и бесповоротно сделали на «Ирвин». Поскольку затея с копированием провалилась, через корпорацию «Амторг», выполнявшую функции советского торгового представительства в США, начали переговоры с фирмой о предоставлении лицензии и технической помощи.
Леонид Григорьевич Минов (1898 1978)
Михаил Александрович Савицкий
Л .Г. Минов перед первым прыжком в США, 13 июня 1929 г.
Одновременно приобрели новую партию парашютов, поступившую в НИИ ВВС. После получения этой партии «Ирвинов» летом 1929 г. в НИИ стали прыгать и добровольно — для тренировки. Первыми с самолета Ю-13 совершили прыжки с парашютом Гинце, Гроховский, Ситников и Шмидекампф.
В Америку отправили учиться двух человек — уже упоминавшегося М.А. Савицкого и летчика Л.Г. Минова, который тогда служил в Комиссии по изучению летной работы (КИЛР), занимавшейся анализом аварийности и разработкой мер по борьбе с ней. Савицкий осел на заводе «Ирвин», изучая технологию изготовления парашютов, а Минов знакомился с методиками подготовки парашютистов и организацией парашютного дела в авиации. Он и сам совершил три прыжка, причем последний — на соревнованиях на точность приземления. Американцы выдали советскому летчику справку, в которой значилось: «Настоящим удостоверяется, что гражданин СССР Л.Г. Минов прошел курс обучения по инспекции, уходу, содержанию и употреблению, парашютов, изготовленных парашютной компанией «Ирвин». В США намеревались отправить также И.И. Соловьевца, но против него почему-то резко выступил председатель НТК П.С. Дубенский. В конце концов решили, что валюту на этом можно сэкономить — Соловьевец не поехал.
13 января 1930 г. в Нью-Йорке подписали договор с фирмой «Ирвин». Он предусматривал поставку в СССР 1650 готовых парашютов, которые должны были быть отгружены с января 1931 г. по апрель 1932 г. Еще 50 штук приобретали в виде комплектов для сборки в нашей стране. Лицензия предоставлялась на пять типов: парашют для летчика (укладывавшийся в сиденье), для летнаба (вешавшийся на груди или на боку), наспинный, учебный с двумя куполами и грузовой, рассчитанный на сброс пулемета с боекомплектом. Американцы обеспечивали всю документацию, описание технологии изготовления, специальное оборудование и образцы материалов. Советская сторона получила право делать до 1000 штук в год и экспортировать свою продукцию в Монголию, Иран и Афганистан.
Котельников резко выступал против освоения производства «Ирвина», считая конструкцию своего РК-3 более прогрессивной. Особенно ему не нравилось применение вытяжного парашюта, которое в его глазах выглядело небезопасным. В статье, опубликованной в 1936 г., Котельников в духе времени даже писал, что американский парашют выбрали «уже выявленные вредители». Но его позицию наверху проигнорировали.
Вернувшись из США, Савицкий организовал в Арсентьевском переулке в Москве небольшую мастерскую, где поначалу работали всего восемь человек. Поскольку документация из США еще не прибыла, там начали с изготовления еще нескольких образцов НИИ-1. Некоторые источники указывают, что в 1930 г. их приготовили три. Позже там собирали первые «Ирвины», первая партия состояла из трех штук.
Места для укладки парашютов в самолетах появились не сразу. По-видимому, впервые их запланировали при покупке в Италии летающих лодок Дорнье «Валь» в 1928 г. В технические условия на них вписаны чашки под парашюты в сиденьях летчиков, временно заменяемые кожаными подушками. На отечественных машинах подобные требования ввели в 1930 г. На самолеты, построенные ранее, они не распространялись.
Но мало было иметь сами парашюты, требовалось еще научить людей ими пользоваться. Минов сколотил небольшую группу энтузиастов и начал «гастроли» по воинским частям.
В июле 1930 г. они приступили к работе в 11-й авиабригаде в Воронеже. Она переходила на новые бомбардировщики ТБ-1 и для учебных целей бригаде выделили три старых французских двухмоторных биплана «Голиаф». Служивший там тогда Л.В. Кондратьев потом писал: «Фарман-Голиаф» был очень удобен для парашютных прыжков. Скорость он имел небольшую, а дверь с правой стороны фюзеляжа давала возможность удобно покидать самолет». Первоначально прыжки совершали только добровольцы, причем не только из числа летного состава; в их число входили механики, мотористы, шоферы. Всего обучили 59 человек. Среди них был летчик Я.Д. Мошковский, который вскоре стал начальником Парашютного отдела НИИ ВВС.
Глеб Евгеньевич Котельников (фото 30-х годов)
Летнаб с парашютом ПН-1: слева — в положении на животе, справа — на боку
9 февраля 1931 г. начальник ВВС РККА Я.И. Алкснис запретил учебные прыжки на боевых парашютах. Новички стали пользоваться учебными «Ирвинами». Последние имели два купола в двух отдельных ранцах: основной, побольше, размещался на спине, запасной, поменьше, вешался на живот. Интересно, что сброс основного купола при его смятии или перехлесте стропами американцами не предусматривался. Парашютист должен был резать стропы, а потом выпускать запасной.
Так, в апреле 1931 г. Минов и Мошковский прибыли в Евпаторию для обучения личного состава 29-й эскадрильи с тремя тренировочными «Ирвинами». Летчики прыгали с самолетов Р-1 и Фоккер С.IV. 23 апреля погиб командир отряда Журавлев. В свободном падении он перевернулся и вытяжной парашютик зацепился за голову, а потом оторвался. Купол раскрылся не полностью и не симметрично. Журавлев попытался открыть запасной парашют, но это имело место уже в 10 — 12 м над землей. Летчик умер от сотрясения мозга. Через два дня Мошковский демонстративно прыгнул с парашютом покойного Журавлева и благополучно приземлился.