Авиатор: назад в СССР 10
Шрифт:
— Немногие могут похвастаться тем, что ты сейчас видишь, — говорю я Фронте, а сам вспоминаю свои первые впечатления от того момента, когда впервые увидел подобную красоту.
— Такое в училище не показывали, — смеялся по внутренней связи Фронте.
После трёх неудачных попыток зайти на посадку самостоятельно, мой подопечный всё же попал в полосу.
— Ещё пару вылетов и научишься, — сказал я Фронте.
Зарулив на стоянку, я увидел, как Штыков активно машет и призывает поторопиться.
Быстро вылез из кабины и подбежал к подполковнику.
— Ты и Марик сейчас летите на замену Гусько и Бардину, — сказал Штыков, сопровождая меня к другому самолёту. — Они в зоне дежурства и прикрывают два наших Ан-26 в районе Шангонго.
— Нашли когда отправлять туда транспортники, — произнёс я, забирая карту из рук Валентина Николаевича.
— Согласен. ЮАРовцы уже в паре десятков километров от тех мест, а у нас и у кубинцев там несколько советников.
Там все с семьями. Кто-то с детьми. Естественно, что бросать их там нельзя. Марик догнал меня у самолёта и остановился, чтобы ещё раз обсудить порядок работы.
— Если будет бой, работаем так же, как и дома. Широко расходимся, маневрируем по высоте. На вираже эти «Миражи» нас съедят, — сказал я и Марк кивнул.
— Только давай надеяться на лучшее. Я как с тобой не полечу, у нас вечно задница какая-то, — улыбнулся Барсов и пожал мне руку.
— Работаем! — громко ответил я и полез в кабину.
Дождь уже закончился, но облачность по-прежнему была ещё низкая. Пока подруливали к полосе, я ещё раз просмотрел рельеф вдоль границы с Намибией.
Практически пустынная местность с отдельными холмами и растительностью. Маневрировать на предельно-малой высоте легко. Как и противнику. Так, что рельеф нам в воздушном бою не поможет.
Надеюсь, что сейчас его удастся избежать. Не хотелось бы вступать в бой, когда за спиной у тебя два транспортных самолёта с людьми на борту.
После взлёта быстро собрались с Мариком в пару и отвернули в нужном направлении.
— 110й, 6000 парой занял, — доложил я в Лубанго.
— 110й понял, вам на 9 канал, — перевёл меня руководитель полётами на связь с ОБУшником.
До входа в зону дежурства нам осталось не больше 10 минут. Навстречу нам уже летела пара Гусько и Кости Бардина. Обменялись с ними в эфире парой фраз и добрались до границы. С земли никто о приближении противника не докладывал. Ан-26е только запустились и готовились к вылету из Онживы.
— 110й, вижу две метки. Идут в вашем направлении. Курс 360.
— Понял. Разворот влево, курс 180, — дал я команду Марику.
Мы развернулись на приближающиеся самолёты противника.
— Цели по курсу. Дальность 20, — доложил ОБУшник.
— Понял, — ответил я.
Граница в 40 километрах, а эти ребята уже пересекли «ленточку».
— До цели 15. Визуально наблюдаете? — запросил меня офицер боевого управления, но пока ничего не видно.
— Нет. Чисто.
Возможно, идут ниже нас, и пока найти их глазами не получается. Оружие включено. И на радаре наконец-то появляются две метки. Только что-то слишком просто. Чувствую неладное.
— Эм… 110й, — сказал в эфир Марик. — Наблюдаешь?
— Ещё бы, — ответил я.
В кабине зазвучала сирена об облучении. А перед глазами в разные стороны расходились 4 истребителя противника.
Глава 10
Времени на раздумье нет.
— 18347, не взлетай. Нас четыре единицы атакуют, — передаю я информацию экипажу Ан-26 в Онживе.
Транспортные самолёты ни в коем случае нельзя поднимать, поскольку они станут лёгкой «добычей» истребителей противника.
— Резко вниз и расходимся в стороны. Внимание, роспуск! И… рааз! — скомандовал я, направляясь от границы с Намибией. Нам нужно заманить противника в зону поражения средств ПВО.
Ручку управления отклоняю влево, выполнив переворот, и начинаю снижаться. Марик отходит в другую сторону. Так как это «Миражи», с ними нельзя вставать в «карусель» и крутить виражи.
— Справа обходят, — быстро говорит Марик, который уже далеко от меня.
Резко отворачиваю влево, но один из южноафриканцев пошёл на перехват. Ухожу вверх и в сторону своего противника, выйдя из зоны обзора его прицела.
Сирена предупреждения об облучении продолжает бить по нервам.
— Ещё один слева! — кричу я и опять увожу самолёт вниз, чтобы не попасть под удар.
Тело прижало к креслу, а дышать стало некомфортно.
Сирена прекратила выть. Краем глаза я наблюдаю силуэт противника. Остроносый серебристый самолёт снижается за мной на предельную высоту. Высотомер уже показывает 1200 метров, которые я занял за какие-то секунды.
Выполняю отворот влево, затем вправо, но южноафриканец не отстаёт. Противник слишком далеко, чтобы можно было его подловить на управляемую бочку. Увести этих «остроносых» в зону поражения своих средств ПВО никак не получается.
— 18317, не взлетай! — повторяю я в эфир, чтобы меня мог услышать командир одного из экипажей Ан-26.
Ответа не поступает.
— Лубанго, 110й, четыре единицы. Район Онживы. Как… приняли?! — продолжаю я передавать информацию, прерываясь на глубокие вдохи.
Командный пункт молчит. В эфире постоянные помехи, из-за которых ни единого слова разобрать не получается. Я ещё дважды докладываю о противнике, но в таком шуме и бульканье хоть какую-то из команд разобрать невозможно.
Снова заработала сирена. Выполняю бочку и тут же пикирую вниз. «Мираж» не отстаёт.