Авиатор: назад в СССР 12
Шрифт:
Офицер боевого управления на корабле вывел меня на встречный курс со 112 м и продолжил наводить Як-141.
— До цели 10.
Проще было бы самому справиться с воздушным боем и не брать в кабину Русова. Но нужно убедить его оказать влияние на военное руководство в деле развития наших самолётов. Иначе Чубов и старый генерал армии, похоронят наши разработки на стадии испытаний.
— Внимание, удаление 4! — скомандовал ОБУшник.
Спикировал вниз. Ввод получился не такой резкий, какой обычно, я
Вижу, как оппонент выполняет переворот и устремляется за мной. Но так медленно! Ручку управления отклоняю влево, уходя с линии атаки.
— Он провалился, — подсказывает мне Русов.
А политический деятель начал чувствовать азарт! Раз такие манёвры он переносит хорошо, стоит усложнить обстановку.
— Срыв захвата, — говорит в эфир мой оппонент Володя.
Слишком он подыграл в этой атаке. Продолжает меня преследовать. Надо хоть немного ему подставить спину.
Выполняю вираж и начинаю заходить на выполнение петли. Сбрасываю скорость, чтобы он мог меня догнать.
— Вижу цель, — радостно сообщает Володя в эфир.
— Надо маневрировать! — подгоняет меня Русов.
Ох, и затягивает его бой! Не буду старика расстраивать.
Ручку управления слегка отклоняю на себя. Скорость падает. Даю вперёд правую педаль и начинаю крутить бочку.
Мой любимый манёвр «кадушка» сработал успешно. Вот я уже и сзади Владимира. Прицел включил. Звуковой сигнал возвестил о захвате цели. На лобовом стекле горят буквы ПР, что означает: пуск разрешён.
— Пуск один, пуск два, — доложил я.
— Понял вас. Выходим в исходные точки, — командует офицер боевого управления.
Выравниваю самолёт по горизонту и начинаю очередной разворот. Теперь Владимир сразу должен выйти в заднюю полусферу. Он сейчас пролетает рядом. Прибираю обороты, чтобы Як вышел сзади меня.
— Внимание, дальность 4, — снова командует офицер боевого управления.
Теперь уже я решил не откладывать всё «на потом». Переворот и пикирую вниз. Володе бы сделать то же самое — накрывать меня слева или справа. А он просто пошёл снижаться по спирали. Долго всё это!
Пока он выполнил один разворот, я включил форсаж и начал косую петлю в его сторону. Дыхание даже немного сбил от столь резкого манёвра. Представляю, как тяжело товарищу Русову.
Проскочил мимо оппонента, чтобы он смог вновь выйти мне в заднюю полусферу. Летел немного выше него, чтобы исполнить ещё один трюк. Такой манёвр Русов запомнит надолго. Да и лётчик КБ Яковлева тоже.
Выравниваю самолёт. Сбрасываю скорость до 550 км/ч. Теперь пора выполнить, пожалуй, самую красивую фигуру высшего пилотажа.
— Держитесь. Сейчас будет «кобра», — предупреждаю я всех в эфир.
Выдерживаю пару секунд, чтобы мой
Ручку управления резко отклоняю на себя. Слежу за указателем скорости, на котором значение устремилось к нулю. В районе груди всё сдавило от перегрузки.
Задираю нос почти на 90° и толкаю ручку управления вперёд. Добавляю оборотов, и вот мы с Григорием Михайловичем опять позади Як-141. Такую фигуру он исполнять не будет.
Мне нельзя так явно показывать превосходство. Иначе жизнь самолёта с вертикальным взлётом может закончиться. А ведь наработки «яковлевцев» будут востребованы в будущем.
В следующей атаке я позволяю себя атаковать и выполнить условный пуск.
— Конец задания, — возвестил об окончании учебного боя офицер боевого управления.
Владимир первым начал отворачивать на аэродром. Я же спокойно выполнил два «размазанных» виража.
— Саламандра, 088й, отхожу на Лесную. Высота 5000.
— 088й, понял. Состояние пассажира? — поинтересовался руководитель полётами.
Видимо, большие начальники уже собрались связываться с Фёдоровкой, чтобы там готовили врачей.
— Второй в норме, — хриплым голосом ответил в эфир Русов.
Стойко он перенёс весь воздушный бой. И это в его-то годы! Хоть мы с Владимиром и не выходили на критические режимы полёта, но нагрузка была солидной.
Русов ещё пару минут молчал, а потом вновь разговорился.
— Эх, жаль, что скоро посадка. Хорошее завершение поездки вы мне устроили.
— Нашей фирме приятно, что вы согласились.
Впереди я увидел спутный след Як-141, которого мы пропустили вперёд на посадку. Высота 3000, но отчётливо уже просматриваются очертания пляжей Евпатории.
Руководитель полётами не торопился снижать нас и вывел прямо на аэродром.
— Мне показалось, или вы старались меня жалеть в полёте? Такое ощущение, что МиГ-29 «дрался» в полсилы, — спросил Русов, когда я выполнил отворот влево.
— В вашем возрасте испытывать большие перегрузки не очень хорошо. Я же правильно понял, что определённое мнение о возможностях МиГ-29 у вас сложилось?
— Само собой. Я и до полёта понимал, что это хороший самолёт.
— Сами не хотите попробовать? Готов передать вам управление.
Возникла очередная пауза в разговоре. Похоже, Русов раздумывал над возможностью управления самолётом, но не ожидал, что я предложу ему это.
— Управление принять готов.
— Понял. Передал.
Убираю руку от ручки управления самолётом, а ноги слегка отделяю от педалей. Чувствую, как Русов пытается управлять.
Он вполне уверенно выполняет вираж, выдерживая крен в 30°. Просит сделать бочку, и она у него получается. Более сложные манёвры решаем не делать.