Авиатор: назад в СССР 5
Шрифт:
— А до описания самого нанесения удара ты бы дошёл к утру.
— Возможно.
— Эх, Родин, — помотал головой Поляков. — Иди, герой. Но приказы, запомни, надо выполнять, — протянул он мне руку, которую я с великим удовольствием пожал.
— А ещё, Михаил Вячеславович, своих, тоже не надо бросать, — сказал я и пошёл к двери, но в последний момент повернулся. — И что, в этот раз не будет привета от Красного?
Поляков весело заулыбался и махнул рукой.
— Всего хорошего! — сказал он, и я вышел из кабинета.
У Валеры,
Также, от попаданий ДШК повреждено было кислородное оборудование. Он не мог нормально управлять, поскольку ему было тяжело дышать. Стало проще, когда пересекли изгиб Амударьи.
Прибавить к этому стоит почти полную выработку топлива на его борту, разрушенный пневматик, повреждения лопаток в двигателе и дырявый, как решето фюзеляж. И получаем выведенный из строя самолёт. Месяц, а то и больше придётся ему не летать.
События боя решили с Гаврюком не обсуждать. Оставили это на потом. Тем более, что по прилёту нас сразу же допросят по фактам воздействия по противнику.
Утром следующего дня Валера отправился домой на вертолёте, который привёз группу техников для восстановления нашего самолёта. А мне предстояло продолжить путь в Осмон на своём борту.
Моя СМка была в полном порядке. Пару царапин от пулемётов и стрелкового оружия, но совершенно не влияющих на лётные характеристики. Так что, после завтрака я отправился прямиком к диспетчеру, узнать есть ли мне «добро» на вылет.
Получив условия на выход из района Бокайды, меня в командирском УАЗе по просьбе Томина, доставили к самолёту. Как мне кажется, для молодого лейтенанта слишком «большая честь», но командирам виднее.
Борт осмотрел, занял место в кабине и начал запускаться. Аэродром в это время продолжал гудеть. Всё ездило, ходило, взлетало и садилось. Сразу видно, что идут активные боевые действия, к которым привлекались и лётчики местного полка.
Прошло ещё немного времени, и вот уже я прохожу слегка припорошенные снегом вершины Туркестанского хребта. АРК уже отрабатывает на мой аэродром, и скоро я уже буду касаться полосы. Пускай полёт слегка затянулся, вернуться получилось не сразу, но задача выполнена.
Валерий Алексеевич решил не откладывать в долгий ящик общение с нами, и вызвал к себя сразу после моей посадки. Гаврюк прибыл немного раньше, и успел узнать обстановку.
— Разрешите, товарищ командир? — спросил разрешения войти в кабинет за нас двоих Валера.
— Проходите. С прибытием, ребя, — уставшим голосом произнёс Томин, который вышел к нам в футболке, песочных штанах лётного комбинезона и домашних тапочках. — Как добрались? — пожал он нам руки и вернулся на своё место, не давая нам разрешения сесть.
В кабинете играло радио. Иосиф Кобзон распевал знаменитую песню о начале боя, а на столе у командира дымилась сигарета и кофе в белой кружке в красный горошек.
—
— Хорошо. Вот пока вы стоите, закроем вопрос с вами по вчерашним событиям, — сказал Томин, отпил кофе и поднялся на ноги.
Первая мысль, что уже собираются нас поощрить. Я готов и в такой обстановке награду принять. Пускай это даже будет «большое командирское спасибо».
— Теперь слушайте сюда, — тихо сказал Томин, набирая в грудь воздуха. — Вы, Чапаевские наследники, сынки Чкалова и маэстро Титаренко, страх потеряли? — громко сказал он.
На этом, можно сказать, приятная и спокойная атмосфера в кабинете у Томина закончилась. В ход пошло «гиперзвуковое оружие», превышающее все децибелы, которые может достичь командир в своих репликах.
И вот именно в них нам место и не нашлось. Точнее, мы там присутствовали, но не в качестве существа разумного.
Нас с Валерой приписали к микробам, грызунам, парнокопытным животным и другим существам, не имеющих пола и рода. Всё это в сочетании с отглагольными прилагательными матерного рода, а также глаголами в категории 18+.
— Надеюсь, вы меня поняли, ребя? — спросил командир, тыча мне в лицо мухобойкой.
— Так точно, — хором сказали мы.
— А теперь поговорим о том, что вы пропустили. Пока вас не было, — сказал Томин, махнув нам, чтобы мы сели за переговорный стол. — У нас есть две недели, чтобы подготовиться к перебазированию в Афганистан.
Глава 4
Всего одно утро пропустили в полку, а уже такая новость. Я даже забыл о том, что хотел командиру рассказать о своем общении с дивизионным особым отделом.
— Чего глазами хлопаем? Идите отдыхать, а завтра на постановку на полёты. Начнём готовиться, — сказал Томин, поставив под стол мухобойку и достав какие-то бумаги из рабочей папки.
— Так… это… товарищ командир, а почему так рано? — спросил Валера. — Там уже есть истребители? Куда ещё?
— Гаврюк, вот всё, что ты спросил у меня, можешь спросить у комдива. Он тебя пошлёт, а потом скажет обратиться выше. Тебя и там пошлют, а потом пойдёшь дальше наверх спрашивать. Устраивает тебя такая перспектива?
— Я всё понял, Валерий Алексеевич.
— Вот и хорошо, тёзка, — сказал Томин и отложил в сторону бумаги. — Не вы первые задаёте такой вопрос. Я сам не знаю, почему. Наверняка, того состава, который находится в Афганистане не хватает для решения задач.
Прав командир. Если верить истории, изначально в Афганистане думали управиться быстро и потом вывести войска, когда работа по наведению порядка будет выполнена. Да только всё оказалось сложнее.
Партизанская война духов, которых готовили, в том числе пакистанские и британские инструктора, будет вестись ещё очень долго. А британцы по части диверсий, ударов в спину, умению нагадить и провоцировать, впереди планеты всей уже давно.