Аврелион
Шрифт:
«Наверное, я долго был мертвым… И то, что мне мерещится, есть пожиратели скверны и греха…». Марк не сразу смог сориентироваться в том, что видит перед собой. Он смотрел новообретенным трехмерным взглядом на окружение и старался не думать о том, что ему преподносили его глаза.Перед ним, по всей сфере пространства, проплывали фантасмагорические машины. Марк безо всяких усилий различал внутреннее устройство, их общую конфигурацию и части, из которых были составлены эти устрашающе бездушные монстры. На каждой стороне узкого снизу торса с объемной грудной клеткой имелось шесть длинных, мощных конечностей. Составленная из четко различаемых сегментов спина была густо усеяна пятисантиметровыми шипами, а угловатая, грубо очерченная коробка, посаженная на непомерно широкие плечи, должная служить головой этой машине, представляла собой карикатурный симбиоз человека
В следующий момент Марк передвинулся дальше. Какой-то из очередных импульсов заставил его двинуть воображаемыми руками. Он, подчиняясь приказу, исполнил движение и увидел, что рядом лежащий монстр проделал тоже самое. Марк вздрогнул. «Не может быть… Это не я!..». Но чудовище в тот же момент, синхронно с Марком, подчинившемуся поступившему импульсу, проделало еще одно движение рукой. Марк понял, что видит в какой-то зеркальной плоскости свое отражение. Он не верил глазам. Это отражение было его собственным. Он стал одним из них, чудовищем с мозгом человека, его мозгом…
Пэр напряженно вслушивался во все, что говорили существа. Их разговор, пересыпанный спецтерминами, он практически не понимал, но одно выражение, повторяющееся многократно, Пэр инстинктивно осмыслил до конца. Это было приговором. Если он допустит немедленную эувенизацию личности, с которой он теперь вынужден был делить свой собственный мозг, то «они» непременно обнаружат скрытые области возмущений. Пэр лихорадочно обдумывал создавшуюся ситуацию. Что-то нужно было предпринимать радикально. Чтобы у «тех» не возникло в дальнейшем ни малейшего повода к проведению более глубокой процедуры.
Пэр видел, как его «тело» спешно обвешивают многочисленными датчиками, подсоединяя приборы, которые брали из непонятно откуда появлявшихся ниш. Судя по быстроте исполнения подготовительной работы, возникшая проблема для существ была весьма серьезной. Пэр усиленно вспоминал состояние взаимовоздействий их интеллектов, приведшее к ступору чужой личности. Надо было найти точку отсчета. Только оттуда можно было вернуть «чужого» к нормальному функционированию. Пэр включил все доступные ему ресурсы логического анализа. В конце концов, он был первым на курсе «Логика эвристики», который блестяще сдал на десятом семестре учебы в Репетитории. Он чувствовал, что решение лежит где-то на поверхности, только надо найти алгоритм отсчета последовательностей событий. Сосредоточенно перебирая свои интеллектуальные и эмоциональные пакеты информационных импульсов, Пэр, углубляясь все дальше по времени их появления, с досадой и раздражением сбросил весь набранный алгоритм. И тут же с испугом увидел, как заметались пики диаграмм по сферическим экранам, висящих над терминалами. Существа немедленно отреагировали на отраженные пики выбросов адреналиновых составляющих энцефалограмм. «Пирроидная атака! Пять грамм-эквивалентных суггесторов в фоновую оболочку…».
Все пространство задействованного мозгового восприятия словно заволокло матово-серой пеленой. Пэр почувствовал сильную сонливость. Она накатывалась волнами, и в их спадах он мог еще как-то определять степень ее воздействия. Сопротивляться мощному навалу в пиках таких волн было невозможно. И все же, улучив момент между третьей и четвертой волнамиПэр, преодолев сильнейшее ощущение вялого безволия, смог уйти в ментальность.
Придя в себя, он с досадой подумал: «Стоит только мне выйти за пределы обычной эмоциональной реакции на событие, как «эти» словно с ума сходят. А мой «паразит» и вовсе выпадает в ступор…». Едва у него промелькнула эта мысль, как Пэра словно пронзила молния: «Любой мой сильный эмоциональный выплеск парализует все мыслительные функции «чужого»! Это решение! Только бы успеть вернуться к той точке, где я создал такой критический порог выплеска эмоции!».
Не выходя в реальность, Пэр метнулся по цепочке отмеченных ярко-синими блестками точек своих эмоциональных реакций и, продвигаясь вперед, вскоре увидел сияющую сферу эмоционального взрыва. «Это она! Боги Лакки, как вовремя я определился с причиной! Еще немного и было бы непоправимо поздно! Они добрались бы до меня!». Пэр собрал ментальную энергию в единую сверхмалую точку и ввел ее, как иглу в тело, в этот бурно пульсирующий протуберанцами эмоциональной напряженности шар. Мгновенно энергетическая игла запульсировала в такт вибрациям шара и стала, будто мощный насос, выбрасывать в окружающее ментальное пространство сжатую в шаре до критической массы эмоциональную энергию. Не прошло и нескольких минут, как от шара не осталось и следа. Лишь полупрозрачная съежившаяся оболочка светилась ровным мерцающим светом.
Пэр не стал дольше задерживаться в ментале. Он выскочил из него, обуреваемый тревогой: «Удалось ли?». И едва оказавшись в реальном пространстве, как на него посыпался вербальный град: «Милинер Магденборг, вы можете описать свое непосредственное ощущение от пребывания в состоянии анабиоза?». Магденборг, удивленно приподняв брови, переспросил: «О каком состоянии анабиоза вы говорите? Мне ничего об этом не известно. Если вы имеете в виду мои ощущения от новой реинкарнации, то они весьма положительны». «Милинер Верховный Правитель, только что вы вышли практически из состояния комы, в котором пребывали около получаса». «Хм, в таком случае этому должна быть причина. Но я, повторяю, чувствую весь свой конструктив в полном порядке». «Простите, милинер Верховный Правитель, но состояние комы коснулось лишь вашего мозга. Он не функционировал ровно восемнадцать тысяч двести тридцать эксмаркерных секунд. Это зафиксировано всеми регистраторами». «В таком случае, милинеры, я могу сообщить вам, что никакого промежутка по своим ощущениям в разрыве сознания я не заметил. По моим субъективным данным, я находился при полном и непрерывном самоконтроле. Это все, что доступно мне из записи данных слежения за состоянием системы, которую я только что просмотрел. Думаю, она вся, до последнего бита, отражена в информдиаграммах на ваших видеопластах». «Но я, как старший куратор, должен выяснить причину этого необъяснимого сбоя. В данном случае ваше поведение и реакция доказывает, что явление гораздо более серьезно, чем может показаться. Мне необходимо провести дополнительные тесты и сканирование всех биооболочек, включая пищеварительную и нейрососудистую системы». «Милинер Скаретти, я ценю ваше профессиональное отношение к данному делу. Но время, отпущенное мне для реинкарнации, истекло. Оставаться в Медцентре я дольше не могу. Впрочем, вы можете продолжить тестовую работу. Все данные, насколько мне известно, у вас заложены и продублированы в конфигурационной базе материалов реинкарнации. Что касается дополнительных данных, то я в любой момент по первому же вашему запросу, подключусь к терминалу сканирования».
Магденборг жестом указал на аппарат, стоявший поодаль. Скаретти нехотя сдвинул слайдер на главном пульте. Аппарат переместился к ложементу и Магденборг, проведя верхней рукой по панелям, находящимся на груди, вытянул оттуда несколько тонких проводков. Воткнув каждый из них в коннекторы аппарата, он несколько секунд он оставался недвижим. Затем Магденборг, уже не обращая внимания на не успевшие отсоединиться провода, выдирая их на ходу из конструктива, спешно направился к бледно-голубому овалу в стене помещения Центра реинкарнации членов Совета Правителей Западноевропейского Консорциума.
Пэр замер в знакомом ощущении удачи. Все прошло как надо. И главное, он может, находясь теперь в конструктиве этого, видно высокопоставленного существа везде, где только тому не заблагорассудиться быть. И эта новая форма его существования уже стремительно неслась ему навстречу. Пэр не знал, как милинер Магденборг может столь невероятно быстро перемещаться, но от бешено мелькающих, размазанных от скорости перемещения непонятных видов окружающего пространства, Пэр пришел в восторг. И тут же себя оборвал. Никаких восторгов, ничего, чтобы могло ввергнуть «чужого» в прежнее состояние ступора. Полный и абсолютный контроль эмоций, - вот что даст ему власть над этой невероятно мощной интеллектуальной сущностью «чужого». А что она собой представляет, Пэр несомненно разберется.
Глава 11
Зал Заседаний Совета Правителей и Глав Секвенций был заполнен как никогда. Гул голосов, перекатывающийся волнами от одного края зала до другого, указывал на небывалый интерес к обсуждаемому вопросу – досрочной отставке Верховного Правителя. Некоторые фракции, особенно представители северных Секвенций, не жалея блоки голосовых синтезаторов, возбужденно скандировали: «Магденборг – ренегат! Магденборг – ретроград!».
На трибуне стоял один из представителей правящего блока конференций – милинер Традецки. Он тщетно пытался вставить слово в сплошной вал выкриков, фоновой генерации аудиопомех и стука металлических пальцев нижних рук сверхгуманов, заменивших в свое время архаичные аплодисменты. На этот раз амплитуда их ударов о поверхность панелей для голосования была задействована в полную силу.