Аврора
Шрифт:
— Кто там? Кто это?
Ритмы времени… Способностью понять и принять нечто выпадающее за рамки общепринятых понятий мама Ирэн не обладала.
Рожденные в послевоенное время и воспитанные воинствующим материализмом, родители девушки обладали стойкостью и несгибаемостью именно тех лет.
Чего уж греха таить, немалая частичка характера родителей досталась по наследству и дочерям. После неожиданного перехода в прошлое, находясь еще в девятьсот третьем году, Ирэн вспоминала иной
Еще бы: руководить непростой кухней краеведческого музея, преумножать, жить на хозрасчете и даже развиваться — мало кто смог бы.
Эпиграмма, написанная папой, в домашней стенгазете и посвященной очередному юбилею хозяйки дома, говорила о многом:
«Твердо держится за стол этот сильный слабый пол. От ударов Ильиной на пол падает иной».
Ирэн не удивилась бы, если бы узнала, что мамуля иной раз действительно поколачивает втихаря своих подчиненных. Слишком уж те испуганно «ели» ее глазами (даже когда она была благожелательно настроена).
Поднимаясь по лестнице, девушка понимала: ее настоящая история для матери прозвучит полным бредом и решила изобразить нечто из телепередачи Кваши «Жди и помни меня». Например, потерю памяти.
Браунинг, деньги, полицейский жетон, паспорт на имя Ироиды Семеновны Суконской и ножик из-за голенища она задумала убрать в свой детский тайник.
За почтовым ящиком их квартиры пряталась неприметная ниша примерно на один кирпич.
Расшатанный шуруп внизу железной коробки с цифрой 44, как и десять лет назад, легко вышел из штукатурки.
Ирэн приподняла ящик и сунула внутрь свой арсенал с документами.
Неожиданно, рука наткнулась там на что-то мягкое. Прихватила-вытащила и с немым удивлением увидела незнакомую маленькую куклу с какой-то бумажкой, заткнутой за пояс.
Опустила ящик на место и вставила шуруп.
Времени оставалось мало.
На четвертом этаже, где располагалась квартира матери, доносился уже какой-то шум.
«Слава Богу, не сказала что это я, — глянула наверх Ирэн, — Мама за секунду внизу уже была бы».
Когда заговорил домофон, удивляясь ночному визиту, девушка представилась следователем прокуратуры с новостями об исчезнувшей дочери.
На вопросы: почему ночью и жива ли пропавшая, ответила, мол, жива-жива, конечно! Запускайте, сейчас все объясним.
Похоже, возможная пауза заканчивалась.
— Ну, где она? — шумела двумя этажами выше мама, — Что это за шутки такие?
Неожиданная находка по-прежнему не давала покоя, однако нужно было идти.
Ирэн переложила бумажку себе в карман и с куклой, болтающейся в руке, пошла не торопясь наверх.
Ступенька, еще.
Поворот.
— Мужчина! — заметила ее в лестничном проеме мама, — Мужчина, вы там милицию не видели?
— Иду-иду, Людмила Михайловна, — отозвалась девушка.
— Ирка? — после секундной паузы отозвалась
— Мама, — тянула руки девушка.
— Ой, — повалилась та на ступени, еле держась за перила, — Ирка. Да что с тобой такое?
Ей явно стало плохо, и подкосились ноги.
— Все хорошо, мама, — подхватила ее девушка, — Я вернулась…
Ночь спокойной просто быть не могла. Мамуля пришла в себя быстро и, подозрительно косясь на наряд дочери, потащила ее в квартиру.
«Будет орать», — поняла девушка, глядя на спину матери и покорно не отбирала руку.
— Хорошо, отец на даче! — захлопнула дверь квартиры та, — Что произошло? Почему ты в мужском, и что за стрижка такая?
— Я ничего не помню, мама, — пошла на кухню Ирэн. — Вчера очнулась в пригороде именно так одетая и еле разобралась, где я.
— Не ври мне! — семенила следом мать, — Ты знаешь, я тебя насквозь вижу.
— Ну, раз насквозь видишь, так поймешь, — засмеялась Ирэн наивной убежденности матери, что у нее все под контролем. Еще лет в пятнадцать девушка научилась фантазировать и настолько сама верила в свои выдумки, что родительница свято проникалась самыми невероятными историями.
— Не помнит она ничего, — кипятилась мать, — Меня не обманешь. А куда ты из магазина в апреле-то пропала? — дернула она Ирэн за рубаху сзади, — И что это за сапоги?
— Налей мне чаю с конфетами, — попросила девушка, — И я расскажу тебе, что помню.
Говорили долго, но безрезультатно, и в конце концов мамуля взялась рассказывать сама.
— Мне когда сказали, что ты прямо в магазине пропала, я не поверила. Ты же мои связи знаешь. Сам начальник ГУВД на место приезжал. Одних повторных осмотров сделали раз десять и ничего. Мы все кровь там искали. Я уж думала, убили тебя в магазине да в ковре унесли, — срывалась она со смеха на слезы, — Но ничего так и не нашли. Собака разыскная все в кладовку нас приводила. Там даже краску со стен ободрали, ход искали подземный — дом-то старый. Чертовщина, и только! Неужели ничего не помнишь?
— Нет, — мотала головой Ирэн.
— Ты ничего пока не планируй, — руководила мать, — Я тебя сейчас никуда не отпускаю. Сначала в больницу ляжем на обследование. Сегодня же все устрою. Там тебя покрутят-посмотрят, может, и вспомнишь что-нибудь. Значит, говоришь в пригороде пришла в себя?
— Да.
— А что за кукла? — трясла мама пластмассовую фигурку в красном платьице.
— В руках была, — покорно отвечала Ирэн.
— Бред! — нервничала родительница и сразу перескочила на другое — Сумку твою и ключи от квартиры мне новая директор «Авроры» отдала, — Наливала очередной стакан чаю она, — Доброжелательная такая. Все позванивает, про тебя спрашивает.