Автограф
Шрифт:
– Это значит, что мы сможем увидеть только фотографии, а не видео.
– И что нам это даст?
Лобанов пожал плечами.
– Сейчас трудно сказать. Скорее всего, проанализировав снимки, я смогу понять, насколько все плохо и чего стоит опасаться.
– А микрофон тебе зачем?
– спросил Эдик.
– Люблю подслушивать, - мрачно пошутил Стас.
Подслушивание на деле оказалось делом скучным. Во-первых, около часа Лобанов возился с новоиспеченным направленным микрофоном, который все никак не хотел правильно настраиваться, во-вторых, когда физику все же удалось это сделать, оказалось, что Георгий
– Хоть скорая больше ни к кому не приезжает, и то радует.
– Будем надеяться, что и не приедет.
Лобанову удалось выжать из своего компьютера невиданные доселе результаты, и уже спустя двадцать два часа в распоряжении группы наружного наблюдения имелись первые снимки камеры-регистратора вибрационно-резонансной активности. Едва Станислав взглянул на них, как его лицо сделалось мрачным и недовольным.
– Что там?
– взволнованно спросили напарники-полицейские.
– Хуже чем я надеялся, но Армагеддона пока ждать не следует.
– И то радует. А что следует?
Лобанов, вместо того, чтобы ответить, смачно выругался.
– Что случилось?
– Белоглазов аж подпрыгнул от неожиданности.
– Вы что, тоже спали?
– Да, - смутился капитан, - а что, не надо было?
Стас выругался повторно.
– Ну, ничего поручить вам нельзя.
Его пальцы мгновенно запорхали над клавиатурой. Лобанов нажал какие-то кнопочки на своей регистрирующей камере, но с виду ничего не произошло.
– Не надо было спать. Надо было разбудить меня, как только бы вы увидели, что вот этот индикатор начал моргать.
– А что это значит? Почему он начал моргать.
– Потому что уровень звукового фона в квартире Суворова резко повысился!
– То есть он заговорил?
– Не знаю. Может, включил радио, телевизор, может начал на пианино играть или петь. Сейчас поглядим.
Регистрирующая аппаратура, в отличие от людей, отдыхать не умела и продолжала записывать любые звуки, что возникали в квартире Суворова. Наконец-то, найдя нужный аудиофайл, Лобанов стал его прослушивать, и чем дольше он слушал, тем тяжелее становилось у него на душе. Суворов включил телевизор, видимо пощелкал каналами туда-сюда и наткнулся на программу о российском шоу-бизнесе. В который раз можно было подивиться нависшему над этим несчастным человеком злому року. Один многоуважаемый член современного бомонда высокопарно и пафосно рассказывал ведущему о том, что артист всегда должен оставаться артистом, что однажды выбранная стезя должна стать в жизни приоритетом номер один и ничто не должно волновать звезду больше долга перед его фанатами.
Еще не зная результатов детектирующей аппаратуры, Лобанов ясно и отчетливо представил, во что могут вылиться подобные речи. Как жаль, что из-за несовершенства техники им придется некоторое время оставаться в неведении.
– Что будем делать?
– задал вполне разумный вопрос капитан Белоглазов.
– Ждать,- стиснув зубы, ответил ему Стас.
К счастью долго ждать не пришлось. Новые данные появились на мониторе его компьютера спустя пятнадцать минут, и едва взглянув на них, Станислав понял, что оправдались его самые серьезные опасения.
– Скорее всего, новых жертв нам не избежать. Воздействие на
Станислав поморщился при этих своих словах, но дело было действительно плохо. Негативные вибрации распространялись далеко за пределы квартиры Георгия и очень пагубно влияли на самочувствие других людей.
– Физической ликвидации?
– переспросил Василий Александрович.
– Ты имеешь виду, убийство?
– Да, я именно это имею виду, - грубым тоном ответил Станислав.
– Суворов сейчас сродни носителю опаснейшей инфекции, с той лишь разницей, что от инфекции, по крайней мере, возможно защититься при помощи ОЗК и прочих подобных вещей, а от воздействия Георгия защититься невозможно.
– Неужели нет совершенно никакой защиты?
– Теоретически есть, но, во-первых, это всего лишь гипотеза пока никем не подтвержденная, во-вторых, современный уровень технологии все равно не позволит воплотить ее в жизнь.
Кто-то деликатно, но настойчиво постучал по двери автомобиля.
Сидевшие в ней люди враз притихли. Стас вообще обратился в слух. Отчего-то показалось, что человек снаружи сейчас способен их видеть даже сквозь обшивку.
Стук повторился еще раз, и Белоглазову пришлось открыть дверь. На них смотрел невысокий крепкий пожилой человек с короткострижеными седыми волосами и аккуратной профессорской бородкой. Лобанов сделал такое заключение, вспоминая одно преподавателя с кафедры теоретической физики своего института, который чем-то напоминал ему незнакомца.
– Добрый день. Вам кого?
– спросил капитан, разглядывая пожилого человека.
– Мне вас,- улыбнулся незнакомец, доставая из кармана удостоверение сотрудника ФСБ.
– Полковник Строгин Сергей Сергеевич, УСРР.
Все трое находящихся в машине людей в недоумении переглянулись.
– Простите, что?
– Управление специальной разведки и расследований.
– Что-то я о таком не слыша ни разу, - сделал заключение капитан.
– И не удивительно. Мы себя стараемся не афишировать. Давайте поговорим?
Белоглазов недовольно вздохнул, но вынужден был подчиниться.
– Заходите, гостем будете.
Однако полковник не спешил принимать предложение капитана.
– Давайте-ка лучше вы к нам. Идет?
Капитан пожал плечами, показывая этим, что ему все равно, где беседовать.
Машина полковника, широкий тонированный кемпер Mercedes Viano Fun & Marco Polo, располагалась за углом соседского дома и могла с легкостью считаться передвижным командным центром какой-нибудь важной спецоперации ФСБ. Таинственное управление, судя по всему, не скупилось на дорогие современные технологии и дело свое знало крепко.
– Интересно, чем все же они занимаются?
– шепнул Эдик Лобанову, рассматривая внутреннее убранства командного центра, состоящее из обилия мониторов, устройств слежения, связи и всевозможной аппаратуры непонятного назначения.
То ли Верижников спросил очень громко, то ли Строгин угадал его реакцию, но полковник счел своим долгом моментально ответить на не заданный ему напрямую вопрос:
– Мы занимаемся особой разведкой, не внешней и не внутренней, и в связи с этим проводим специальные расследования, которые, в силу своей специфики, не могут попасть под юрисдикцию иных служб.