Автограф
Шрифт:
Эдик немного задумался, очевидно, вспоминая события вчерашнего дня.
– Да ничего такого. Суворов выполз из подъезда, прошелся до магазина. Видимо, купил там себе что-то поесть, вышел, пошел домой. Тут эти кавказцы появились. Они оккупировали одну из подъездных лавок и вели себя... ну, как кавказцы, короче.
– И что?
– Да в том то и дело, что ничего. Суворов даже не остановился. Прошел мимо них и скрылся у себя дома.
– Он на них даже не посмотрел?
– Не помню. Может быть, и посмотрел.
Тут он всплеснул
– А, да, точно! Он слегка сбавил шаг и повернул голову в их сторону. Но не останавливался. Это я хорошо запомнил.
Лобанов весь заведенный, барабанил пальцами по металлической стойке вагона. Его лицо, глаза, да вся фигура молодого ученого выражали крайнюю степень напряжения.
– Сможешь раздобыть записи концертов этого Георгия?
– Да проще простого. Если их кто-то записывал, без проблем.
Из метро они практически выбежали.
– Сообщи своим по поводу записи.
– Ага, - кивнул Эдуард и набрал какой-то номер на своем мобильном.
Они первыми успели к квартире лейтенанта, однако звонки в дверь и на мобильный участкового ничего путного не дали. Отворилась соседская дверь. Из нее вышел пожилой мужчина лет семидесяти.
– Вы что тут делает?
– сварливым тоном поинтересовался он.
– Вы кто такие?
– Мы из полиции, - отрапортовал Эдик, показывая удостоверение.
Дедок тут же расплылся в улыбке.
– А... это хорошо, а я-то грешным делом подумал, что ворюги какие или бандюги. Времена-то нынче неспокойные.
– Это точно, отец, - согласился с дедом Верижников.
– Скажите-ка нам, обитатель этой квартиры отлучался куда последнее время?
– Не видел, - моментально ответил сосед на заданный вопрос.
– Да и в квартире что-то его не слышно. У меня слух хороший, да и звукоизоляция здесь неважная, но там все тихо. А что случилось?
В это время к Эдику и Стасу присоединился Белоглазов с группой оперов.
– Вот сейчас и выясним, что там случилось.
Общими усилиями через полчаса квартиру лейтенанта Хлебникова удалось все-таки вскрыть. В нос моментально ударил неприятный приторный запах.
– П...ец, - резюмировал увиденную всеми картину капитан.
– Проморгали.
На полу с зажатым в руке пультом от телевизора лежал лейтенант Хлебников.
7
– Ну, и что нам теперь делать?
– спросил Белоглазов всех собравшихся.
Капитан, Эдуард Верижников и Стас Лобанов сидели в машине наружного наблюдения во дворе дома, в котором проживал Георгий Суворов, и вот уже несколько минут пытались решить головоломку с подающим большие надежды музыкантом.
– Пока ничего не могу сказать конкретно, заявил Станислав.
– Посмотрим видеозапись концерта, скажу, что делать.
– Как она нам поможет?
– удивился Василий Александрович.
– Не знаю. Но если
– Что? Как работать?
– задали вопрос оба полицейских.
– Потом расскажу.
Лобанов вставил диск в плеер, нажал на кнопку "пуск" и...
Все трое присутствующих в машине испытали настоящий шок. Конечно, видеозапись не передавала всех тех ощущений, которые могли испытывать люди, пришедшие на концерт и слышавшие игру Суворова вживую, но и то, что смогли наблюдать Станислав и компания у экрана монитора, хватило за глаза.
– Шедеврально, - заключил Эдуард.
– Однако, - сказал Белоглазов.
– Гоним в лабораторию, - резким тоном заявил Лобанов.
Полицейские переглянулись.
– Куда? Зачем?
– Нужно перетащить сюда мое оборудование.
– Но наружку снимать...
– Да черт с ней. Суворов не убивает по собственной воле. Суворов резонатор! Он способен поляризовывать окружающее его пространство! Его Вибрационно-резонансный контур настолько обширен и силен, что он способен влиять на людей на гигантских расстояниях. К сожалению, это влияние может быть как положительным, так и пагубным.
Эдик крякнул.
– Я ничего не понял, - сказал капитан,- но, похоже, только ты один знаешь, что нам делать с этим музыкантом.
Понадобилось два с лишним часа, чтобы перевезти всю аппаратуру из лаборатории института к дому Суворова, после чего Лобанов мог развернуться в полную силу.
– У вас есть направленные микрофоны?
– обратился он с вопросом к полицейским, которые с любопытством наблюдали за всеми его манипуляциями.
– Откуда, - нервно засмеялся Василий Александрович.
– Мы же полиция, а не ФСБ. Кстати, использование микрофонов - это вторжение в частную жизнь и является уголовно наказуемым мероприятием.
– Ага, так же как использование ядерной бомбы и прочих видов ОМП. Ладно, нет, так нет, сделаем сами.
Белоглазов вытаращил глаза:
– Ты можешь сделать направленный микрофон?
– Было бы из чего, сделал. Тут деталей нужных не сыщешь, зато моя камера, которая способна фиксировать вибрационно-резонансный спектр, способна послужить и микрофоном, ведь акустические волны, тоже волны, только иной частоты и природы. Только мне понадобится около часа для перенастройки оборудования.
На деле Лобанов уложился в пятьдесят минут.
– Ну, все, готово, "можем начить", как сказал Миша Горбачев.
Зажглись мониторы, характерными посвистами и потрескиваниями отозвались динамики колонок.
– К сожалению, мощностей у меня маловато, поэтому результата придется ждать долго, и он будет статичен.
– Сколько?
– Сутки.
– А что так плохо?
– Притащите сюда мне суперкомпьютер, тогда будет быстрее, - огрызнулся Стас.
– Ладно, не кипятись, - поднял руки в примирительном жесте капитан.
– А что значит статичен?