Авторское право
Шрифт:
Конечно, это самообман. Порою, разум способен смаковать какие-то щемящие, волнующие впечатления, подсовывать ложные воспоминания, приближать одни и удалять другие. Не нужно об этом забывать, ведь тень прошлого держит гораздо крепче, чем перспектива будущего.
Я шлялся по рубке, пытаясь самостоятельно ознакомиться с характеристиками и наполнением корабля, несущее гордое имя "Эверест". Заглядывал всем через плечо, пытаясь самостоятельно ознакомиться с принципами устройства крейсера, чем несказанно злил экипаж. В конце концов, Кох не выдержал и спросил меня резковато:
–
– Нет, - я с интересом уставился на него.
– В случае если вас попросят, будете оказывать помощь, а пока не мешайте тестировать корабль.
От такого неуважения к своей заслуженной персоне я вконец обалдел, и, отойдя в дальний угол, бесцеремонно уселся у стены прямо на пол, всем своим видом выражая полнейшее возмущение. Это вот так они разговаривают со мной, с человеком, который космос избороздил вдоль и поперек? Нонсенс какой-то!
С другой стороны, может, оно и к лучшему? Посижу тут на полу, подремлю, они сами слетают, проведут испытания, мне же меньше хлопот. Я было подумал, мне будут заглядывать в рот... нет, определенно, мое самолюбие слегка пострадало. Ну, или сильно. Ладно, без разницы.
– Бортовые системы в норме.
– Двигатели в норме, показатель на тридцать, загрузка сто процентов. Шкалы в белой полосе.
– Герметичность сто процентов.
– Баки заполнены, чистый кислород норма.
– Стабилизаторы гравитации в норме. Элемент прыжка - задержка отклика одна миллисекунда.
Пошла обычная предполетная перекличка. Я сидел, прислонившись затылком к холодному железу переборки, и перед моим внутренним взглядом метались картины из прошлого. Наши полеты в космос, такие же вот взлеты с планет и посадки на них. И тот, последний ужасный день, когда я лез по технологической трубе вдоль реактора. Тот день, когда мы шли на смерть.
– Загрузка орудий - норма. Активность ракет ноль.
– Гидравлика - норма.
– Внимание всем! Готовность ноль! Боевому экипажу занять свои места.
– Координаты определены. Траектория взлета на 3-5-87 рассчитана.
– Отклик компьютера одна миллисекунда. Все данные верны.
– Активируйте маршевые двигатели, мощность - шестьдесят.
– Есть шестьдесят!
У нас все было значительно проще, - думал я про себя.
– Управлять Вороном я мог сам одной лишь мыслью, если бы прямое общение с кораблем не вызывало у меня приступов жестокой мигрени. С тех самых пор, как нас с почетом увезли с места последней посадки Ворона, голова у меня почти не болела. Так, как и у всех людей, немного на погоду из-за перенесенных сотрясений, немного от выпивки. Сейчас бы, кстати, глотнуть виски и покурить. Зачем я вообще им сдался? У них все выверено по протоколу, они действуют по строгому плану. Нужен ли я для страховки? Нет, скорее для бумажки.
Неприятно осознавать, что ты выполняешь функцию строчки в каких-то документах и не более того. Тягостная необходимость для чьего-то отчета.
– Центр. Я Эверест. Запрашиваю разрешение на старт. Траектория 3-5-87.
– Разрешение на старт подтверждаю. Траекторию 3-5-87 подтверждаю. Начинайте обратный отчет.
– Маневровые двигатели
– Антон, - привлекла мое внимание женщина со смешной рыжеватой челкой. Похоже, здесь все-таки знали, кто я такой.
– Нужно закрепиться ремнями, иначе при взлете можете убиться.
Я посмотрел в ее приятные, с искоркой волнения глаза и спросил:
– Где тут у вас?
– Вон там откидные сиденья в стене, видите уступы, и вот тут рядом со мной у пола есть сеть безопасности для механика.
Я послушно передвинулся к запертой на задвижку консоли и вправду обнаружил вытягивающийся треххвостовой ремень с карабином. Сойдет. Если корабль просядет при взлете от недостатка мощности на тяговых, я не опробую своей макушкой крепость потолка.
– Маршевые двигатели на девяносто.
– Есть маршевые двигатели на девяносто!
Сейчас, сейчас взлетим. Я давно мечтал снова увидеть вокруг себя пустоту космоса, в ней скрыта лаконичная, полная отблесков чужих солнц, красота. А чего стоит шанс посмотреть вблизи на наше солнце, бесконечно огромное, в любой из протуберанцев которого можно с легкостью пропустить целую Землю? Огненный, движущийся, словно кипящий шар, выстреливающий в холод космоса гигантские дуги перегретых газов, он словно живой, дышащий бог, удерживающий в стабильности все планеты в округе; сердце нашей солнечной системы, внутри которого температура может достигать десятков миллионов градусов. Незабываемое зрелище даже для того, кто уже не раз видел его из космоса.
Но так ли я хотел покинуть Землю? Нет, не так. Я хотел мчаться на собственной прогулочной яхте в обнимку с женой между звездами, и с гордостью показывать ей мерцания чужих Галактик. Это необычайная красота, увидев которую однажды, ты уже не сможешь найти ей замену, красота чужих планет, другая, незнакомая и совершенно несравнимая ни с чем иным.
– Отчет пошел. Десять.
Что я буду делать теперь? Меня влечет в космос так, словно я оставил где-то там большую часть себя, но на Земле у меня будет ребенок и что? Как мне быть? Порваться на части или подавить в себе этот порыв, пожертвовав им ради будущего? Я понимаю, что рождение моего отпрыска должно все изменить, но совершенно не понимаю, как. Я еще не знаю, ЧТО должен чувствовать к собственному ребенку. А Натали, наверное, уже знает. Как же ей хорошо! Женщины находят ответ всегда раньше, чем мужчины...
– Три, два, один.
– Двигатели на старт. Мощность сто.
– Есть мощность сто!
Корабль встряхнулся, словно всплывший из болта бегемот, неуклюже, натужно заворочался.
– Высота пятьдесят метров.
– Температура систем - норма.
– Высота сто метров.
– Маневровые двигатели активированы. Совпадение с траекторией сто.
– Высота двести двадцать три. Полет нормальный.
Корабль трясло от напряжения. Я чувствовал его вибрацию всем телом, оно передавалось мне чутким, тревожащим чувством. Казалось, я снова на боту ворона и вижу глазами корабля, сам становлюсь тяжелым монстром, и обшивка, стремительно нагревающаяся от трения - моя кожа. И там же мои глаза, которые чуть слезятся от нестерпимого жара.