Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара
Шрифт:
— Вы собираетесь дать клички всем поросятам? — поинтересовался я через несколько дней, заглянув на ферму посмотреть на новорожденных.
Кати давала прозвища всем обитателям фермы, и я был с ней солидарен, хотя местные скотоводы посмеивались над этим, считая ярлыки на ушах гораздо более уместными.
— Что она будет делать, когда у нее иссякнет фантазия? — иронизировали скептики. — Все это свиньям ни к чему, достаточно знать, сколько они весят сейчас и на какой привес можно рассчитывать в будущем.
Разумеется, необходимость придумывать клички может превратиться в настоящую проблему, если у вас пятьсот
— Рыжего я назову Фредом, а остальные совершенно одинаковы, поэтому я просто продам их до того, как они начнут проявлять характер, — объявила Кати. — Фреда я оставлю, может быть, даже в качестве домашнего питомца, ведь он такой маленький и милый.
— Почему вы решили назвать его Фредом?
— Не знаю, это имя просто пришло мне в голову.
Прошло недели три, как вдруг поздним вечером мне позвонила Кати.
— Как поживаете, док?
— Отлично, только вот для апреля жарковато, не находите? Сегодня мне в буквальном смысле пришлось попотеть. Говорят, жара продержится еще несколько дней. Как поживают поросята?
— Не знаю, что и сказать. Мне кажется, с ними что-то не то. Я понимаю, вы можете подумать, что я совсем спятила, только некоторые из них приседают во время ходьбы, а потом они, по-моему, немного нервничают.
— Гм, мне это ни о чем не говорит. Они все еще в стойле?
— Ну да, там они спят. Но каждое утро я выпускаю их на площадку между сараем и домом, чтобы они могли поразмяться.
— Давайте я заскочу к вам с утра, посмотрю, в чем дело, — предложил я. — Может быть, ничего страшного, но проверить стоит.
Я стал перебирать в уме причины, по которым поросята могли нервничать. Вдруг это какая-нибудь новая болезнь, и мне суждено войти в историю как первому ветеринару, описавшему ее в специальной литературе. Я рассмеялся про себя, представив, что этот недуг назовут «нервным синдромом Джона», мой доклад будут слушать на Всемирном конгрессе свиноводов в Польше или какой-нибудь другой стране, а красочный снимок, на котором я в белом накрахмаленном халате таращусь в микроскоп, появится в журнале «Мир свиновода».
Однако, если отбросить шутки, я не исключал ложное бешенство, нетипичную форму гипогликемии, отравление каким-нибудь ядовитым растением, например, болиголовом, который рос во дворе у Кати. Я не раз предупреждал ее об опасности подобного соседства. Мне случалось сталкиваться с отравлением взрослых свиней солью, но ни разу не приходилось наблюдать ничего подобного у молочных поросят. Словом, ни одной приличной идеи у меня так и не возникло.
Двенадцать часов спустя я разглядывал детенышей, похожих друг на друга, как горошины из одного стручка. Вот только рыжий Фред был гораздо меньше своих собратьев, хотя и не уступал им в активности. Мы выпустили поросят во двор вместе с Бульдожкой, и они тотчас же выстроились в шеренгу и замерли, словно угадав наше желание еще раз сравнить детенышей друг с другом. Но ни одна уважающая себя свиноматка не будет выполнять человеческие желания, поэтому семейство, возглавляемое мамашей, немедленно двинулось по двору. В безоблачном небе сияло весеннее солнце, а безмятежную тишину фермы нарушало лишь кудахтанье курицы да Бульдожка периодически похрюкивала, — так она оповещала отпрысков о своем присутствии и мирном расположении духа. Я был в растерянности, поскольку не замечал у поросят никаких отклонений и не мог поставить диагноз.
— Я ничего не вижу, Кати. На мой взгляд, они в полном порядке.
— Я тоже, но иногда с ними что-то все-таки происходит, — сообщила она. — Сегодня утром они ведут себя совсем не так, как накануне вечером.
— Тогда я поеду, у меня много работы. Не знаете, сегодня обещали жару?
Было шесть часов вечера, когда я вновь появился во дворе у Кингов. Кати и Валдо сидели под навесом у стены сарая. Едва заслышав, как шины моего грузовика зашуршали по гравию, Кати вскочила со скамьи и бросилась мне навстречу. Видимо, с поросятами опять что-то стряслось.
— Ох, док, беда с этими поросятами! Только сейчас все гораздо хуже, чем вчера. Пойдите и посмотрите сами.
Валдо остался в своем кресле. С невозмутимым видом он то подносил к губам стакан чая со льдом, то снова опускал его себе на колено.
— В жизни своей не видел ничего такого, — объявил он, покачивая головой. — Сколько лет занимаюсь свиньями, но таких странностей сроду не встречал. Я даже подумал, не вызвать ли нам ветеринара. (Добрый старина Валдо всегда, с самого рожденья, отличался исключительной сообразительностью.)
Поросята снова, точно так же как и утром, выстроились в шеренгу, но теперь они поочередно, будто ныряя, припадали к земле странными, приседающими движениями, а затем снова выпрямлялись и замирали на несколько секунд. Они напоминали клавиши пианино, движущиеся вверх и вниз под пальцами музыканта. Дав мне понаблюдать где-то с полминуты, Кати потребовала, чтобы я немедленно огласил диагноз.
— Ну, так что это такое? В чем дело? Вы можете им помочь? Я же говорила вам, что они заболели! — твердила она, расхаживая взад и вперед и поминутно всплескивая руками.
— Погодите, дайте подумать! — взмолился я.
— Ну и жарища сегодня, — вмешался Валдо, промокая лоб. — Солнце жарит почище кухонной плиты!
Едва он произнес «жарит», меня словно озарило. Тут Бульдожка отправилась к корыту с едой, я занялся белыми поросятами. В тот момент они выглядели не белыми а розовыми и были горячими на ощупь, все, за исключением Фреда. К тому же он не демонстрировал симптомов «приседающей» болезни. Поросята просто обгорели на солнце! Все встало на свои места, как только я разглядел покрасневшую кожу и вспомнил, что днем, в самую жару, семейку выводили на улицу, а к вечеру снова отправляли под навес. Вот почему симптомы ярче проявлялись к вечеру! К утру их состояние улучшалось, но к концу очередного дня, проведенного под палящим солнцем, все повторялось.
Помню, как-то раз когда я еще учился в ветеринарном колледже, в клинику принесли розового поросенка с такими же странными симптомами, осложненными непроизвольным подергиванием глаз. Маленького пациента окружил консилиум из самых способных студентов и профессоров, пустившихся в обсуждение диагноза. Они перечисляли все известные заболевания нервной системы и решали, какие лабораторные исследования необходимо назначить для точной постановки диагноза. В это время в комнату вошел старик сторож. Он подмел ошметки сена, которые мы разбросали вокруг, покачал головой, глядя на пациента, и спокойно заметил: