Айтишник для кнопки

Колмогорова Анастасия Владимировна

— Папа…

— Я сказал убей, дура!

Я подняла ствол и нацелилась на Андрея. Он отчаянно закачал головой, умоляя меня не делать этого.

— Стреляй или отправишься в ад вместе с ним.

Голос отца был спокоен, но от этого не стало лучше. Я понимала, что не смогу. Не могу я убить. И отец это понял тоже. Выхватил пистолет, и щеку обожгла громкая пощёчина, от которой я упала в мокрую глину. Прозвучал выстрел, будто петарда взорвалась, а я вздрогнула, сев на задницу, и отползла.

— Граната.

Один из охранников спрыгнул в яму, вытащил снаряд из

рта мертвеца и бросил её подальше от нас. Она взорвалась, когда была почти у самой земли. Камни и осколки разлетелись в разные стороны, а мои уши на мгновение заложило. Кто-то помог мне подняться на ноги и увёл в машину. Меня трясло. Меня жутко трясло и мутило. Я знала что меня тут ждало, но не знала, что это будет Андрей. Отец сказал его перевели в другой отдел и понизили до уборщика. Возможно так оно и было, пока отцу не взбрело в голову меня проучить. Показать мне моё место, кто и что я. И я ничего не могу с этим сделать. Сбегу, найдут. Взбрыкну, получу по морде снова, а может и больше. Я даже вены вскрыть себе не успею, потому что тут же примчатся и спасут, а потом живого места на мне не оставят.

Отец сал на прежнее место, вытирая руки влажными салфетками.

— Теперь слушай внимательно, Милана. Я хочу, чтобы ты своей тупой пиздой уговорила Данилку работать на меня в свободном штабе. Сегодня я подкинул ему работёнку, чтобы он понял насколько всё серьёзно, а ты должна дать ему понять, что у него нет права выбора, иначе окажется в той же яме. Ты поняла?

Я кивнула.

— Да, папа.

— Вот и славненько. У тебя полтора дня. И постарайся не разочаровать меня — отправлю на потеху моим головорезам, раз уж ты лишилась своего «золотого билета». А они церемониться с тобой не будут. Ты все поняла?

— Да, папа.

10

Данил

Полдня окрыленный, словно мальчишка, копался в интернете, взламывая всё подряд, что попадалось под руку на Громова, его компанию и людей в его штабе. Накопал не мало. Удовлетворенный работой, хотел уже было идти к Кубрынину, но вспомнил про видео. Достал из стола все свои примочки, что отследить не могли, подключил к ноуту, но тут булькнул телефон. Милана.

«Пожалуйста, приедь ко мне».

И адрес. Сердце предательски ёкнуло. «Пожалуйста». А может, нет? Может, накручиваю себя? Тем не менее пихаю всё в сумку и срываюсь с работы. Что-то не так. Нутром чую что-то не так. Стараюсь успокоиться и привести голову в порядок, но без толку. Одна шальная мысль сменяет другую. Уволили? Обидели? Оскорбили? Приставали? Но сначала хочу знать кто. Кто, сука, кто?! Урою. На всю жизнь посажу в строгач. Убью.

До места доезжаю за десять минут. Обычная многоэтажка с тремя открытыми подъездами. Влетаю во второй, нахожу нужною дверь и звоню. Внутри всё колотит от еле сдерживаемой ярости. Облокотился о косяк рукой и прислонился к ней лбом. Нужно успокоиться. Взять себя в руки. Моё бешенство ей сейчас не поможет, а только сильнее напугает.

Когда она открывает долбанную дверь, всё в груди падает

куда-то в пятки. Глаза красные, опухшие, на щеке синяк расплывается, а в моём мозгу долбит лишь одна мысль: убью.

— Кто?

Вздрагивает всем телом, а по лицу снова слёзы текут. Дебил, блять, дебил! Хватает меня за кофту и к себе тянет. Всем телом прижимается, дрожит. Я сумку на пол скинул и её к себе сильнее придавил буквально, в макушку светлую уткнулся и качать в руках начал, запах вдыхая.

— Скажи мне кто?

Головой качает, за кофту мою цепляется.

— Мне страшно.

Тихо и слабо звучит, но я слышу. Сердце в груди сжимается за девочку мою и скоро трясти начнёт от бешеной злости, но понимание, что не могу сорваться при ней всё ещё действует, словно удавка сдавливает.

— Скажи мне, Милана.

Снова головой машет, поднимает её и к губам моим тянется.

— Поцелуй меня. Пожалуйста. Целуй, люби. Прошу тебя.

На руки её подхватываю, разуваюсь и иду в поисках кухни в глубь квартиры её. Две двери всего в коридоре, но точно не одна комната. Сунулся в первую — гостиная, значит, вторая. Посадил на стул и кофту с себя снял, её укрыл.

Квартира неплохая у Миланы. Ремонт недавно был, но мебель старенькая, хоть и ещё лет сто прослужит. Плита обычная, газовая, холодильник не допотопный, но уже устаревший. Стол, пара стульев, ковры. Всё как надо. Да и наплевать мне сейчас на это, я не в гости приехал. Начал шарить в поисках бокалов и чайник поставил.

— Ты больше не хочешь меня, да? Не любишь?

Хочу. Всегда буду хотеть, но говорить спокойно пока не смогу. Слишком много злости внутри.

П. Данил?

Отхожу к окну и во двор смотрю, лишь бы не сорваться. Две машины стоят в дальних углах. Шавки Кубрынина. Эти бэхи из тысячи узнаю. Какое он имеет отношение к Милане? Понимаю в каком она состоянии сейчас, но мне нужны ответы нужны. Поворачиваюсь и о подоконник облокачиваюсь.

— Даже если так. Что это изменит?

Она вздрагивает, и сам ненавижу себя за то, что собираюсь сказать.

— Что, Милана? Больше доверять мне будешь? Или скажешь кто обидел? Зачем мне любить ту, кто меня меня даже не уважает?

Не выдерживаю и в один шаг расстояние преодолеваю, над ней нависаю, о стол облокотившись.

— Кто?!

— Кубрынин.

Отшатываюсь от неё и снова к окну, чтобы не увидела лица моего. Ублюдок. Убью его. Убью.

— Что он сделал?

Снова молчит. Через нос выдыхаю, а перед глазами как приставать к ней этот хрыч начинает. Кулаки на раме сжимаю и через нос дышу, чтобы успокоиться. Уничтожу его.

— Всего лишь ударил, Данил. Послушай меня.

На короткое мгновение облегчение наступает, но потом снова злость возвращается. Ударил её. Ударил мою женщину. Рожу разобью и плевать, что потом будет, всё равно бессилен. Никто не смеет прикасаться к тому, что моё! А Милана моя, блять! Моя!

Разворачиваюсь и собираюсь обратно в холдинг ехать, но девочка передо мной встаёт и снова за талию обнимает.

— Данил, пожалуйста, не надо. Всё не так, как ты думаешь, он имеет на это право…