Азбука осознанности
Шрифт:
Сравнение приносит соревнование, приносит раны. С одной стороны, оно ранит эго, потому что есть люди, которые выше вас, и раны неизбежны; с другой стороны оно усиливает эго, потому что есть люди, которые ниже вас, и вы оказываетесь между двух огней, тогда как все сравнение — надуманно. Вы есть просто вы. Вы не стоите ни на какой ступени иерархии, никто не выше вас и никто не ниже, потому что нет другого человека, точно такого, как вы. Таким образом, сравнение невозможно, соревнование бесполезно. Нужно просто быть самим собой — вот самое главное мое учение. Как только вы принимаете себя таким как есть, вся тяжесть,
Молодость и старение — это два совершенно разных явления: старение — это физический процесс, молодость — это отношение к жизни.
Если вы за жизнь, если вы не против жизни, вы останетесь молодыми — в своем внутреннем мире — до самого последнего вздоха, и средний возраст не наступит.
Средний возраст это промежуток — промежуток, больше похожий на кошмар, потому что молодость прошла, а старость еще не наступила. Вы не можете искать удовольствий и не можете сожалеть — сожалеть о чем? Вы никогда не жили, вопрос о сожалении не возникает. В промежутке между молодостью и старостью человек ощущает глубочайшую пустоту. Этот промежуток ужасен, это самое болезненное переживание в жизни.
«Грязный старик» существует из-за длительного подавления, которое поддерживает общество. «Грязный старик» существует благодаря вашим святым, вашим священникам, вашим пуританам.
Если бы людям позволяли с радостью проживать свою сексуальность, то тогда к возрасту сорока двух лет — имейте в виду, я говорю о сорока двух, а не о восьмидесяти четырех годах, — к возрасту около сорока двух лет сексуальность начала бы ослаблять свою хватку. Подобно тому, как сексуальность приходит и становится очень сильной в возрасте четырнадцати лет, точно так же на пороге сорока двух лет она начинает исчезать. Это естественный ход вещей. Когда сексуальность исчезает, к пожилому человеку приходит любовь, сострадание совершенно другого качества. В его любви нет похоти, нет сексуального желания, он ничего не хочет из нее получить. Его любовь чиста, невинна, радостна.
Секс доставляет вам удовольствие. И секс доставляет вам удовольствие, если вы в него погружаетесь полностью. Только тогда возможно удовольствие. Если секс потерял важность — не оказался подавленным, но просто, поскольку вы испытали его так глубоко, исчерпал свою привлекательность… Вы его познали, а познание всегда дарит свободу. Вы познали его тотально, и, поскольку вы его познали, его тайна себя исчерпала, вам больше нечего в нем исследовать. Благодаря этому познанию вся ваша энергия, сексуальная энергия превращается в любовь и сострадание. Вы дарите, просто потому что это доставляет вам радость. Тогда старик — самый прекрасный человек на свете, самый чистый человек на свете.
Ни в одном языке нет такого выражения как «чистый старик». Я о таком не слышал. Но выражение «грязный старик» существует почти во всех языках. Тело стареет, тело устает, тело хочет избавиться от сексуальности — но ум, который полон подавленных желаний, думает по-старому. Когда тело уже «не может», но ум продолжает толкать вас к тому, на что тело уже не способно, — у этого человека большие проблемы. Жизнь уходит из тела, но глаза излучают похоть и сексуальность. Ум продолжает его подстрекать. Выражение его лица становится грязным; в нем появляется что-то безобразное.
Старость неизбежна, но когда вы стареете неохотно, старость становится безобразной. Когда вы стареете с радостью, старость обретает свою красоту, свое величие, свою зрелость, мудрость, центрированность. У молодых людей ничего нет по сравнению со старыми, опытными людьми, которые прожили жизнь и поняли, что это все просто игра.
В тот момент, когда человек в своем понимании подходит к той точке, где он видит, что вся жизнь просто игра, его старость становится такой прекрасной, такой благословенной, что молодость не идет с ней ни в какое сравнение.
Образ Гаутамы Будды — это точный образ медитации, высеченный в мраморе. Он изображает нечто внутреннее. Статуи Будды были первыми статуями в мире. Они не изображают Будду физиологически, они никак не связаны с его телом. Они символически изображают случившееся в его внутреннем мире — молчание, мир, спокойствие, чистоту, невинность, состояние не-ума.
Если вы посмотрите на статую Будды, вы заметите многие вещи. Во-первых, она из белого мрамора. Белый цвет содержит все цвета, это синтез всех цветов. В нем скрыт весь спектр радуги. Это цвет света, а свет может быть разделен на семь цветов. Или, если эти семь цветов вновь синтезируются, вы получите белый цвет. Итак, прежде всего, белый цвет — он символизирует синтез.
Жизнь должна быть тотальностью, ничто не должно отвергаться, все должно быть впитано, трансформировано. Все обладает некоторым значением, вы лишь должны поставить все на свои места, поместить в правильный контекст.
Белый цвет — это оркестр всех цветов. В оркестре должно работать много людей. Они могут работать в диссонансе, каждый музыкант может играть по-своему, — тогда будет получаться лишь шум, безумие, хаос, уродство. Но все они могут объединиться, они могут создать ритм, в котором все они будут принимать участие. И тот же шум становится музыкой, и та же энергия, которая обращалась в безумие, становится вершиной здоровья, целостности.
Второй момент: статуи Будды высекают из мрамора. Мрамор — это нечто на земле, но как будто не принадлежащее земле, как будто являющееся частью запредельного. Когда вы увидите Тадж-Махал в ночь полнолуния, вы поймете, о чем я говорю. Тогда Тадж-Махал не представляется частью этого мира. Внезапно вы перемещаетесь в сказочную страну. Это так красиво, что почти невероятно.
Я жил на одном месте, в Джабалпуре, двадцать лет. Около Джабалпура есть одно чудо природы. Я не думаю, что где-либо в мире существует нечто сопоставимое с ним — оно просто уникально. Река Нармада течет между двумя горами из мрамора, на протяжении по крайней мере четырех или пяти миль она течет между двумя горами из мрамора. Это редкое явление. И ночью, при полной луне, когда вы на лодке входите в этот мир, внезапно — иное измерение жизни… Как будто Бог реален, а мир нереален, как будто сны реальны, а материя нереальна.
Я взял с собой одного из своих учителей философии, — он любил природу, так что я пригласил его и взял с собой. Я взял его на мраморные скалы. Когда он увидел их, он сказал: «Подведи лодку поближе. Я хочу прикоснуться к ним и почувствовать, действительно ли они существуют, или ты разыгрываешь меня». Он сказал мне: «Я слышал, что ты способен гипнотизировать людей. Не смейся над бедным стариком. Ведь я был твоим учителем в университете: прояви немного уважения. Подведи меня поближе».
Я подвел его на лодке совсем близко к горам, он должен был прикоснуться к ним, чтобы в них поверить. И он был прав: пока вы не прикоснетесь к ним, вы не поверите. Это так похоже на страну грез.