Азбука осознанности
Шрифт:
Вряд ли в течение суток можно решить, кого куда направить. Сама идея о судном дне глупа. Представьте, какое количество материалов Богу придется изучить — у него уйдет целая вечность на то, чтобы разобраться во всех этих досье!
На Востоке величайшие изречения мастеров называли сутрами — нитями, и по определенной причине. Человек рождается как груда цветов, лишь только груда. Без нити, без внутренней связующей нити, груда цветов останется грудой и никогда не станет гирляндой.
А вы можете быть возложены на божественный алтарь,
Высказывания мастеров называют сутрами, нитями, потому что они могут превратить вас в гирлянду. И только когда вы стали гирляндой, вы можете стать подношением Богу, — только когда вы стали космосом, гармонией, песней.
Прямо сейчас вы просто тарабарщина. Вы можете записать… сядьте в комнате, закройте дверь и начните писать на бумаге все, что приходит вам в голову. Не редактируйте, ничего не вычеркивайте, ничего не добавляйте, ведь вы никому этого не покажете. Держите под рукой коробку спичек, чтобы, написав, вы могли немедленно сжечь написанное — чтобы вы могли быть искренни и подлинны. Просто пишите все, что придет в ваш ум, и вы будете удивлены: лишь десять минут упражнения, и вы поймете, что я имею в виду, когда говорю, что вы просто тарабарщина.
Это великое открытие, великое откровение: увидеть, как ваш ум перескакивает от одного к другому, случайно, отрывочно, бессвязно. Какие абсурдные мысли продолжаются у вас внутри, неуместные, непоследовательные. Пустая растрата, энергетическая брешь!
Изречения будд называются сутрами.
Одной из самых опасных в течение многих веков была мысль о том, что жизнь можно разделить на отдельные части. Жизнь неделима, это органическое целое. Как только вы делите ее, вы ее убиваете. Это одна из самых фундаментальных вещей в моем отношении к жизни: я воспринимаю жизнь как целое.
И помните, целое больше, чем полная сумма его частей. В мире машин целое есть совокупность всех частей; больше ничего нет. Часы — не более чем все части, собранные определенным образом; они действуют. Разберите часы на части, и действие исчезает. Но вы можете снова собрать их вместе, и они снова начнут действовать. Действие механизма — не что-то отдельное.
Жизнь полностью отличается от машины. Если вы разрежете человека на разные части, жизнь исчезнет. Теперь вы не можете сложить эти части вместе. И даже если вам каким-то образом удастся сложить их вместе, жизнь не вернется. Это безусловно доказывает одно: жизнь — не только совокупность всех ее частей; это нечто большее, нечто «сверх». И это «сверх» — подлинная суть вашего существа.
Всегда смотрите на вещи таким образом, чтобы находить что-то хорошее, — то, что делает вас счастливым. Жизнь коротка, и быть счастливым очень трудно, поэтому не упускайте ни одной возможности быть счастливым.
Обычно мы занимаемся прямо противоположным — мы не упускаем ни одной возможности быть несчастными.
Быть счастливым — это великий талант. Для того чтобы быть счастливым, необходим огромный разум, огромная осознанность — почти гений. Быть несчастным очень легко. Несчастным может быть любой глупец. Это нетрудно.
Быть несчастным очень легко, потому что ум живет за счет несчастья. Если в течение длительного времени вы остаетесь счастливым, ум начинает исчезать, потому что между умом и счастьем нет никакой взаимосвязи. Счастье — это нечто из запредельного. Именно поэтому рано или поздно ум создает какие-то проблемы. Даже когда никаких проблем нет, ум их создает — проблемы воображаемые, на пустом месте, — чтобы сделать вас несчастным. Как только вы снова несчастны, ум становится счастливым. Тогда вы снова возвращаетесь на землю и начинаете двигаться по проторенной дорожке.
Ум — это коренная причина несчастья. Всегда, когда вы счастливы, вы вне ума. Наблюдайте в мгновение глубокого счастья. Внезапно внутри нет никаких мыслей. Вы просто счастливы; нет даже мысли о несчастье.
Т
В мире есть только два табу: секс и смерть. Очень странно, почему именно секс и смерть являются табу — вещами, которые нельзя обсуждать, которых следует избегать. Они глубоко связаны. Секс олицетворяет жизнь, потому что вся жизнь происходит из секса, а смерть символизирует конец. И то, и другое являются табу — не говорите о сексе, не говорите о смерти.
И так же в мире есть только две категории культур. В одну входят культуры, для которых табу является секс. Они могут говорить о смерти, — о ней говорят и даже слишком много говорят. Для примера послушайте индийских махатм, святых, и вы убедитесь в этом. Никто не говорит о сексе, все говорят о смерти — чтобы напугать вас, чтобы породить в вас страх, потому что именно из-за страха вас можно поработить, из-за страха вас можно заставить быть религиозными, из-за страха вас можно заставить поклоняться какой-то глупой идее Бога, какому-то глупому идолу Бога…
В обществах, подобных индийскому, смерть не является табу. Индийские писания полны самых подробных описаний смерти. Они со смаком описывают, насколько отвратительна смерть. Они описывают ваше тело так уродливо и отталкивающе, что вы удивитесь этим людям — почему они настолько интересуются, так одержимы всем тем, что отталкивающе и тошнотворно? По одной простой причине — они хотят, чтобы вы боялись жизни, чтобы вы были против жизни, хотят настроить вас негативно… Говоря о смерти, преувеличивая, сгущая краски и показывая смерть в самом отвратительном свете, они разрушают вашу любовь к жизни, ваше жизнеутверждение.
И еще есть общества… к примеру, христианство на протяжении столетий было обществом, культурой, направленной против секса; секс был табу. «Не говори о сексе». Отсюда идея — абсолютно бессмысленная идея — что Иисус был рожден девственной матерью. Создать этот вымысел было необходимо, поскольку как мог Иисус, человек такой чистоты, родиться из сексуальности? Такая чистота происходит из нечистоты? Невозможно, нелогично! Лотос, рождающийся из грязи? Невозможно! Но на самом деле все лотосы растут из грязи.