Бабье лето
Шрифт:
Внезапно Вирджиния словно потухла – она с трудом выпрямилась и снова села на качели.
– Хотелось бы, чтобы это была правда, – печально вздохнула она.
Она с трудом сдерживала слезы. Неужели это никогда не кончится?
Джейн села рядом с ней, и качели пришли в легкое движение.
– Ты поступила правильно, Вирджиния, – сказала Джейн, обнимая подругу.
– Умом я все понимаю. Только как объяснить это моему сердцу? – устало проговорила Вирджиния.
– Беги впереди и плачь, если хочешь. – Птица кардинал с алой грудкой, напоминающей цветом утреннее солнце, села на нижнюю ветку ореха-пекана. –
– Я не собираюсь плакать. – Вирджиния утерла кончиками пальцев влажные глаза. – Я слишком устала и слишком расстроена, чтобы плакать.
– Молодец, девочка! – ободрила ее Джейн.
Вирджиния наблюдала за дерзким и нахальным пересмешником, который пытался прогнать кардинала.
– Он даже не позвонил, – пожаловалась Вирджиния. – Ну почему он не звонит?
– Ты хочешь, чтобы я ответила? – спросила Джейн.
Вирджиния ждала ее ответа, зная, что Джейн никогда не стесняется высказать все, что думает.
– Полагаю, – начала Джейн, – что мистер Болтон Грей Вульф вернулся в Аризону и пару дней залечивал свою уязвленную гордость, затем он здраво оценил ситуацию и решил, что еще дешево отделался, сбежав от опасности.
Вирджиния вздохнула.
– Но ведь ты же хотела услышать правду, – твердо заявила Джейн.
– Да, – согласилась Вирджиния и снова опустила голову.
– Послушай, Вирджиния, ты поступила абсолютно правильно. Люди все еще говорят о вас, обсуждая танцы в «Булпене», – сообщила она с досадой, явно послышавшейся в ее голосе.
– И что они говорят? Нет, подожди. Я ничего не хочу знать, – встрепенулась Вирджиния.
– Они говорят именно то, о чем ты подумала. Но все уже позади, – с облегчением вздохнула Джейн, – и все, слава Богу, кончено, а я заставлю тебя надеть один из твоих возмутительно дорогих нарядов, в котором ты выглядишь в два раза краше, чем есть на самом деле, и, улыбаясь, с гордо поднятой головой предстать перед всем городом собственной великолепной персоной, словно ты только что победила в конкурсе красоты и обаяния, стала лучшей писательницей последнего десятилетия и так далее… и вообще… и… даже если ты будешь брыкаться и кричать, а мне придется применить силу…
Вирджиния почувствовала неожиданный прилив сил. С такой подругой, как Джейн, нет ничего невозможного.
– Джейн, кажется, это худший образец ораторского искусства, который мне доводилось слышать, но ты – великолепна. – Вирджиния искренне восхищалась подругой, немножечко завидуя ее неиссякаемой энергии.
– Эй, я всегда иду до конца, – заявила Джейн, – надо бороться с превратностями судьбы.
Вирджиния прислонилась к перилам крыльца, глубоко вздохнула и посмотрела вдаль – на озеро, сверкающее в осеннем солнце, пастбище с коричневыми заплатами вытоптанной земли на фоне зеленой травы, лес, готовый к многокрасочному осеннему шоу, способный соперничать с величайшими декорациями на театральных сценах мира. В загоне, прямо у ограждения, резвились ее арабские жеребцы, встряхивая блестящими длинными гривами. Все это принадлежало ей – и земля, и дом, и все остальное – и всего этого она добилась тяжелым трудом, годами отказывая себе в развлечениях и многих удобствах.
– Да, ты права, – согласилась она, окидывая взглядом свое поместье.
У нее была налаженная жизнь – прекрасная дочь, верная
Ничто не может помешать ей жить спокойно, наслаждаться плодами своего труда. Даже потеря великолепного воина из племени апачей по прозвищу Серый Волк [3] .
Отпустив поводья, Болтон управлял лошадью коленями, на манер апачей. Его конь в яблоках был потомком диких мустангов, прирученных когда-то предками Болтона, и принадлежал к выносливой породе. Он с легкостью преодолевал препятствия и, словно птица, летел вперед, не нуждаясь в понукании своего безрассудного хозяина. Грохот падающих с горы камней сопровождал их, когда они спускались по крутой тропе со скоростью, на которую никто другой не решился бы… никто, разве что Келли Грей Вульф.
3
Грей Вульф ( англ.) – «Серый Волк».
Она как раз стояла на дороге у загона рядом со своим джипом «Вранглер» и с черной собакой Лэбом у своих ног и не спускала глаз с лошади и всадника, наблюдая за очередной опасной выходкой брата-близнеца.
Было уже слишком темно, чтобы нестись вскачь. Келли вряд ли отважилась бы так рисковать. Кроваво-красное солнце опускалось за горный хребет, окрашивая тропу багровым цветом. И хотя Келли не отличалась терпением, она не тронулась с места, дожидаясь, пока Болтон спустится и остановит своего красавца-коня.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась она. – Пытаешься покончить жизнь самоубийством?
– Здравствуй, Келли! Когда ты вернулась из Африки? – спросил Болтон, подходя к сестре.
– Во вторник. Как ты мог подвергать такому риску жеребца? – негодовала Келли.
– Ланселоту ничто не грозило. Я знаю, что делаю, – заверил ее Болтон.
– Ой ли? – Келли явно сердилась на брата.
– Да. Всегда, – упрямился Болтон.
Келли повернулась лицом к брату и сжала кулаки, а во взгляде ее появился сердитый блеск.
– Мне следовало бы высечь тебя, – заявила она.
В ее устах это было не пустой угрозой. Болтону не раз доводилось видеть сестру рассерженной и испытать на себе ее гнев. Однажды, очень давно, когда им было восемь лет и они навещали родню матери в Миссисипи, Келли схватила бабушкин кнут и отхлестала мальчишку вдвое крупнее себя за то, что он обозвал ее малявкой. Если бы Болтон тогда не вмешался, жертва Келли не отделалась бы рассеченной щекой и ушибленной рукой.
Теперь Болтон смотрел на лицо сестры, такое же непроницаемое, как и его собственное, с такими же высокими скулами и бронзовой кожей. У них были одинаковые голубые глаза и стройные гибкие фигуры. Но это было лишь внешнее сходство, в остальном они сильно отличались друг от друга – он был спокоен, выдержан и тяготел к творчеству, ее же натура одарила вспыльчивостью и аналитическим складом ума; он был суров и мужественен, она – поразительно женственна; он предпочитал прямой путь, твердо зная, чего хочет, в то время как Келли подбиралась к цели извилистой дорожкой, никогда не уверенная до конца в своих желаниях и стремлениях.