В марте 1960 года Н. С. Хрущев подарил мэру города Дижона канонику Ф. Киру картину художника Ф. Суханова «Эстакада Сталинградской ГЭС»
Я о Франции думала —с детства, наверно:там, в какой городок ни придёшь,все мужчины добры,как герои Жюль Верна,все мальчишки смелы, как Гаврош!…Над Дижоном весеннее солнцеи весенних небес чистота,и, от солнца сощурившись,смотрят дижонцына кусок костромского холста.А на нём – не тревога, не горе,не развалины прошлой войны —волгоградское небо,волгоградское море,волгоградские души видны.Я сегодня особенно рада:не бомбежку, не смерть, не бои —посмотрели дижонцыв глаза Волгоградаи увидели думы свои.А на свете весна.Распускаются липы.А на свете, куда ни пойдёшь,все мальчишки отважны,как Саша Филиппов —мой земляк,волгоградский Гаврош.1963
«С давних
пор, застенчивых и милых…»
Валентине Терешковой
С давних пор, застенчивых и милых,у кого в России ни спроси,именами пташек сизокрылыхвеличали женщин на Руси.За терпенье, верность и осанкуи за то, что до ночи в труде,звали их «лебёдушки», «касатки»,звали их «голубками» везде.Я сегодня думаю о многом.…В сапогах солдатских, все в пыли,по земным недевичьим дорогамнаши «чайки» к космосу пришли.Был их путь не лёгок и не краток:в Польше, на Дунае, у Карпатна подбитых крыльях плащ-палатокрусские касаточки лежат.Но вдали от грозного металла,нам на счастье и назло врагу,маленькая Чайка вырасталана высоком волжском берегу.Выросла! За Родину готовав бой, и в труд, и в дальние края…Здравствуй, Чайка – Валя Терешкова!Здравствуй, гордость женская моя!1963
«Когда бы всё, что нам хотелось…»
Надежде Павловской
Когда бы всё, что нам хотелось,вершилось в жизни без труда,с лица земли исчезла б смелость,которой брали города.И если б горькие ошибкине жгли нам руки и умы,считали б чистые улыбкивсего лишь вежливостью мы.А я за то, чтоб в жизни встретитьи неудачу, и грозу,улыбку вовремя заметить,припрятать вовремя слезу.Чтобы на каждом поворотетревожныйкрасныйсвет не гас.Чтобы и в жизни, и в работесудьба не баловала нас.1963
Жена поэта
Стихи! Взволнованные лица.Стихи! Тревога. Правда. Страсть.И невозможно потесниться,и негде яблоку упасть.И сединою убелённыхсобрал солидный первый ряд.И лица девочек влюблённых —горячих, чистых и зелёных —огнем поэзии горят.Девчонки смотрят вдохновеннои замирают откровенно,когда гремит над залом стих!Потом поэт, сойдя со сцены,уводит в ночь одну из них.Они проходят, ночи эти.За них кому-то быть в ответе.Но как ты их ни назови —от них рождаются на светестихи и песни о любви!А на рассвете, в час рассвета,бледным-бледна, белым-бела,ко мне пришла жена поэта,жена товарища пришла.Бездонной горечью сандаладохнул китайский веерок —она вошла и зарыдала,легко споткнувшись о порог.И, может быть, немного значитпростая женская беда,и слёзы женские – вода.Но человек хороший плачет.И этот плач не нынче начат —неслышный, тянется года.И как назвать мне годы эти,и возвращенья на рассвете,и ночи горькие твои?Но как ты их ни назови —от них рождаются на светестихи и песни о любви!Ах, горький мёд – любовь поэта!Роса – краса в лучах рассвета!Костёр, пылающий для всех!И это всё —твоё мученье,твоё железное терпенье,твоё великое сраженье,твоя победа, твой успех.Я говорила, говорила,я всё сначала повторила,волнуясь, голосом звеня.Я тоже знаю слов немало!Она меня не понимала.Она не слушала меня.Она сидела, всё бледнея,откинув волосы со лба,в сто раз печальней, и сильнее,и неотступней, чем судьба.И улыбалась – не глазами,а побежденными слезами,и, изогнув упрямо бровь,легко косынку завязалаи чистым голосом сказала:– Ну, что поделаешь, – любовь…Она её зовёт любовью,несёт в душе, не на горбу,свою – ни девичью, ни вдовью —неисправимую судьбу!…Она ушла перед рассветомвстречать, и ждать, и всё – любить.Ах, если б я была поэтом!Уж я бы знала, как мне быть.1963
Витька-Фидель
Потом, если будут, вопросы!…Идёт по планете апрель.Живёт в Волгоградемальчишка курносыйпо имени Витька-Фидель.Когда он родился, в апреле,над Волгой цвели деревца,и с дальней дороги,как птицы, летелик нему телеграммы отца.Навстречу последнимтаёжным метелямнеслась за строкою строка:«Да здравствует Куба!И – только Фиделемназвать разрешаю сынка!»Знал Витькин отец и военные трубы,романтик и выдумщик был,и гордую землюпылающей Кубы,как нашу свободу, любил.Но Витькина мама, как все однолюбы,верна
и упряма была,устало разжала счастливые губы,вздохнула, сказала:– Да здравствует Куба!И – Витькой сынка назвала!Чтоб всё, что в дорогахотцу примечталось,на свете не знало конца,чтоб билось, тревожилосьи не сдавалосьхорошее имя отца.Великие годы. Суровые годы.Рассвет за рассветом встает.Как маленький островЛюбви и Свободыпо городу мальчик идет.Он к Волге выходит,снимает сандалии.Волну прижимает к груди.И море, и бури,и дальние дали,и всё у него – впереди.…Июньское солнце.Июльские росы.А всё не проходит апрель…Живет в Волгоградемальчишка курносыйпо имени Витька-Фидель.1963
Гордость
Я по утрам, как все, встаю.Но как же мне вставать не хочется!Не от забот я устаю —я устаю от одиночества.Я полюбила вечераза то, что к вечеру, доверчиво,спадает с плеч моих жара —мои дела сдаются к вечеру.Я дни тяжёлые люблюза то, что ждать на помощь некого,и о себе подумать некогда.От трудных дней я крепче сплю.Но снова утро настаёт!И мне опять – вставать не хочетсяи врать, что всё – наоборот:что я устала – от забот,что мне плевать на одиночество.1963
«Мне приходилось слышать часто…»
Мне приходилось слышать частонепостижимые слова,что баба любит быть несчастной,что баба – муками жива.И не скупилась на ухабыдорога долгая моя,чтобы не раз обычной бабой —простой,обманутойи слабой —себя почувствовала я.Но всё упрямей с каждой мукой,не отрекаясь от тоски,овладевала я наукойлюбить свободу по-мужски!И вот не бабьей, новой властью,на волю вырвалась в пути!И уж ни счастья,ни несчастьяты мне не можешь принести.1963
Стихи о недовольстве
Тёмный пасмурный день,ясный день голубой —каждый день человекнедоволен собой.Сеет хлеб.Изменяет течение рек.И опять – недоволенсобой человек.У него за плечамиогни, города.Всё равно нет покоячеловеку труда!Он работал. Устал.Он отходит ко снуи решает: – С утрапо-другому начну.Я у жизни ещёв неоплатном долгу,я ещё не такоена свете могу!…Жизнь меня наградиласчастливой судьбой:я живу, каждый деньнедовольна собой.Если счастлива я,если чем-то горда, —тем, что нет мне покоянигде, никогда,что я тоже в долгуу снегов, у дождей,у хороших, собойнедовольных людей.1964
«Не потому, что я за всё в ответе…»
Фёдору Сухову
Не потому, что я за всё в ответе,не оттого, что я во всём права,но всё, что ни случается на свете,на свой аршин я меряю сперва.И я – не испугаюсь и не спрячусь.И я – не из героев, а не трус.И я – с неправды досыта наплачусь,но всё равно до правды доберусь.И я, как ты, крута и своевольна:умру – не отступлюсь от своего.Но кто бы ведал, как бывает больно,когда ты прав, а рядом – никого!Когда тебе больней и тяжелее,и подступает «быть или не быть»,я каждый раз тоскую и жалею,что не тебя мне выпало любить.Что, о тебе печалясь и страдая,и наряжая в белое сады,не женщина, а песня молодаяопять тебя уводит от беды.Ах, как тебе светло бывает с нею!И как она печальна и нежна!Но знаешь ты: она другим нужнее.И выпускаешь песню из окна.И нам ли плакать, что идёт по светуединственная милая твоя!Пусть кто-то злой сказал,что у поэтов из глаз не слёзы —строчки в два ручья.Уж коли так, то пусть – горьки и долги,берут исток у этих грустных глазне два ручья – две будущие Волги,вдоль щёк твоих бегущие сейчас.Я выдумала, знаю, Волги эти.И ты – не плакал. Знаю. Не права.Не обижайся.Просто всё на светена свой аршин я меряю сперва.1965
«Зачем кольцуют белых чаек?..»
Зачем кольцуют белых чаек?Зачем их мучают, когдане приручая – изучая,им дарят кольца навсегда?А чайки бьются, в небо рвутсяи всё по-своему кружат.Они и плачут, и смеются,но только Волгой дорожат!…Когда бывало, чтоб смеялась,чтоб я не плакала в лицо?Не распаялось, не сломалосьдавно дарёное кольцо.Оно, как прежде, золотится,оно молчит – и говорит!Но и кольцованная птица,куда ей вздумалось, летит.1965