Багровая смерть
Шрифт:
— Родина, что ты здесь делаешь? — требовательно вопросил Киган. Судя по всему, он вечно чего-то требует.
— Хотела посмотреть на ведьму, которая сделала моего брата таким бесполезным. Должна сказать, никому не удавалось изменить Родриго — не так, и мне захотелось прийти сюда, чтобы увидеть ее своими глазами.
— Эти кофейные свидания… зачем люди делают подобные вещи? — спросила Злобная Сука.
— Они верят, что встреча в общественном месте, в дневное время, в частности, убережет их от похищения. Свидание с кем-то один на один означает,
Эти черные глаза пялились на меня в упор, пока она спускалась с последних ступенек и скользила ко мне по полу. Она смотрела мимо своей предполагаемой королевы, будто ее там и не было. Я встретила ее дерзкий взгляд и сказала:
— Держу пари, вы с Родриго просто убойные мастера кофейных свиданий.
Она улыбнулась, довольная собой:
— Мы любим хороший кофе. Было бы зазорно тратить его на насилие, ведь столько всего может пролиться.
— Значит, первое свидание, — продолжала я, — должно быть просто шик.
— «Шик». Я десятилетиями не слышала этого слова, — протянула Родина, закатив глаза.
— Не строй из себя подростка. Ты старше меня, — вмешался Хэмиш.
— Но я была подростком, когда перестала взрослеть — когда мы прекратили взрослеть. Жаль, что твой Мастер не нашел тебя раньше, Хэмиш, — сказала она, проведя пальцами по его руке, когда проходила мимо. Он повернулся так, чтобы иметь возможность держать ее в поле зрения, как это обычно делают во время спарринга. Если уже надеты перчатки, ставки больше не принимаются.
— Ты сама не своя, девочка — заметил Киган.
— Сегодня я чувствую себя максимально собой, — не согласилась она, минуя Хэмиша и оказываясь ближе ко мне и к их госпоже, чем кто-либо.
— Возможно, мне стоит напомнить тебе, что быть настолько собой тебе не дозволялось.
Родина слегка поклонилась.
— Я, как и всегда, в вашем распоряжении, Миледи.
— Ты же знаешь, я предпочитаю, чтобы ты делала реверанс, даже если ты одета, как мужчина.
Родина присела в низком, абсолютно совершенном реверансе, и даже изобразила длинную юбку, которую будто бы держит по бокам.
— Как пожелаете, Миледи, так и будет.
Предполагаемая королева не предложила ей руку, и, по правилам этикета, Родина застряла в довольно неудобном низком реверансе, пока ее госпожа не велит ей подняться или не подаст ей руку. Вампирша, которая вовсе не была похожа на вампиршу, повернулась ко мне:
— Знаешь, почему все называют меня «Миледи»?
— Любимое прозвище? — предположила я, стараясь говорить непринужденно, потому что была практически уверена в том, что мы приблизились к части с причинением боли.
Она улыбнулась, с притворной скромностью потупив взгляд, что выглядело слегка наиграно и ненатурально. Как что-то, что вы делаете потому, что от вас этого ждут, но на самом деле вы
— Потому что считается, что если произнести мои имя вслух, это приведет к неудаче. Привлечь мое внимание в принципе считается дурным знаком.
Я облизала губы и постаралась успокоить свой пульс.
— Я слышала об этом, — заметила я.
— Позволь продемонстрировать. — Она предложила руку Родине, поднявшей свое слегка испуганное лицо, но у нее не было выбора, кроме как подчиниться. Миледи помогла ей подняться, но руку не отпустила.
— Миледи, что я сотворила, чтобы оскорбить тебя?
— Мне не нравится твое отношение сегодня, да и лояльность твоего брата под вопросом. Может, мне стоит сомневаться еще и насчет твоей?
— Нет, Миледи, не стоит.
— Посмотрим, — сказала вампирша. Вот Родина, спина прямая, она уверена в себе, если не брать во внимание небольшое сомнение в черных глазах, а затем ее колени подгибаются. По моей коже побежали мурашки только от того, что я находилась рядом.
— Прошу, госпожа, — выдохнула Родина сквозь зубы.
— Мне нравится, когда мои слуги ведут себя скромно, Родина, а вы с братом скромностью не отличаетесь.
Лицо упавшей на колени Родины было таким бледным, что веснушки казались чернильными пятнышками на ее коже. Она выглядела так, словно могла вот-вот упасть в обморок.
— Умоляю, — прохрипела она, будто ей с трудом давались слова.
— Произнеси мое имя, девочка.
— Миледи, — проговорила она, а на ее лице выступил пот, словно у нее внезапно началась лихорадка.
— Нет, мое настоящее имя.
— Моровен.
— Нет, мое настоящее имя.
— Немайн, — выдавила коленопреклоненная так, словно ей было больно.
— Прокричи мое имя, девочка.
— Не заставляйте… меня… делать это, пожалуйста! — ее слова цедились сквозь зубы, словно она боялась открыть рот слишком широко, опасаясь, что ее вырвет. Я чувствовала силу, исходящую от Немайн, но все еще не понимала, что она делает с этой девушкой на полу.
— Я вытащу из твоего разума каждый жуткий момент твоей долгой жизни, и заставлю тебя вновь пережить этот ужас. Все, что тебе нужно сделать, чтобы остановить меня, это поступить так, как я прошу. Неужели это так сложно, Родина?
Девушка покачала головой, плотно стиснув губы. Теперь она стояла на коленях и покачивалась. Она продолжала мотать головой, а по щекам катились слезы.
— Немайн! Неееемааааайн! — Она тянула это имя до тех пор, пока оно не стало эхом рикошетить от каменных стен.
Вампирша отпустила ее руку, и Родина осела на пол, успев выставить перед собой трясущуюся ладонь, чтобы не завалиться на бок. Она выглядела так, словно хотела свернуться калачиком в позе эмбриона и рыдать, или блевать, или все три удовольствия разом, но боролась, чтобы оставаться в вертикальном положении. Боролась, чтобы не упасть в обморок, боролась, чтобы сохранить как можно больше самой себя после того, что только что произошло.