Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики
Шрифт:
— А в чем причина неприятностей?
— Никто не знает, но ближний космос, как правило, — это хаос. Что-то возникает и исчезает, время теряет смысл, рассудок не выдерживает...
— Но с момента нашего прибытия здесь в общем-то не слишком плохо.
— Конечно. Думаю, к этому Трон каким-то образом руку приложил. Похоже, они, уж не знаю как, могут немного влиять на то, что здесь происходит.
— Значит, у них должны быть какие-то знания о природе Призрака?
— Нет. Думаю, Трону просто повезло.
Кляйн с любопытством уставился на Ринарка.
— Так что конкретно вы хотели бы узнать — и почему?
— Это мое дело.
— Сами сказали, вами движут причины посерьезнее, чем простое любопытство. Расскажите о них, может, и я решу присоединиться. Не расскажете — и я утруждать себя не стану. Хотелось бы знать, к чему вы клоните.
— Да и нам бы пора это узнать, — дожимал Толфрин.
Экс-губернатор вздохнул.
— Что ж, ладно. Около двух лет назад я вступил в контакт с экипажем межгалактического корабля. Хотя он и прибыл из другой галактики, экипаж составляли гуманоиды, не слишком отличавшиеся от нас, — факт, поразительный сам по себе. Они понятия не имели с нашей истории, мы ничего не знали о них. Они приземлились на Голунде, богом забытой планетке, входившей в мою юрисдикцию. Я отправился на встречу с ними, мы выучили языки друг друга и разговорились. Они сообщили, например, что в их галактике они являются единственной разумной формой жизни.
— Точно как у нас, — кивнул Кляйн.
— И я полагаю, как и в любой другой галактике нашей Вселенной. Скажите, Кляйн, откуда прибыли нелюди, которых мы здесь видели?
— Из других пространственно-временных континуумов. По-видимому, в каждом континууме доминирует лишь одна разумная форма жизни. Почему это так, я объяснить не могу.
— А это, должно быть, существенно, во всяком случае, так мне кажется, — это феномен, присущий вселенной каждого континуума. Будем надеяться, что не каждой вселенной угрожает то же, что и нашей.
— Угрожает? — не выдержал Толфрин.
— Пришельцы из другой галактики прибыли, чтобы предупредить нас. Вести оказались настолько угрожающими, что я ими ни с кем не делился. Их обнародование могло бы породить панику по всей галактике.
— Так что нам, к черту, угрожает? — интерес проявил даже Ольссон.
— Конец Вселенной, — просто ответил Ринарк.
— Как это... — поперхнулся Толфрин.
— Конец Вселенной, во всяком случае, в человеческом понимании.
— И Лорды Галактики об этом не знают? — вмешался Аскийоль. — Почему же ты им не сказал?
— Потому что рассчитывал найти на Призраке ключ к спасению для всех нас.
— Итак, конец не одной из галактик, а целой Вселенной. Нашей Вселенной. А насколько вы уверены, Ринарк? — мягко спросил Кляйн.
— Пришельцы представили мне некоторые доказательства, а остальное довершила моя способность к космовидению. Я абсолютно уверен. Вселенная перестала расширяться.
— И дело в этом? — вмешался Ольссон.
— Ну да — она ведь не только перестала расширяться, она уже сжимается. Материя вновь собирается к своему источнику. Все галактики быстро стягиваются воедино, и с куда большей скоростью, чем разбегались. И по мере того как всю материю утягивает вспять, к центру Вселенной, скорость все более растет! Недалеко время, когда все галактики будут существовать в виде единственной пылинки вещества в безбрежном космосе. А потом, возможно, исчезнет и эта пылинка, и останется лишь вакуум. Пока это движение охватило только галактики, но скоро они сольются в одно делое, и в движение включатся звезды, планеты — абсолютно все!
— Теоретически, — мягко прокомментировал Кляйн.
— Практически, — возразил Ринарк. — Мои гости провели эксперименты. Проверив эту теорию в своих лабораториях, они обнаружили, что при максимально возможном сжатии вещества — когда вся масса Вселенной превращается в дробинку немыслимой плотности — оно просто исчезает. По их мнению, достигнув конечной стадии, оно входит в другие измерения, как фотон, возможно, во Вселенную более высокого ранга, включающую как частность и сам мультиверсум.
— Значит, материя исчезает, как Призрак?
— Точно так же.
— И все же я не понимаю, почему вы сюда прилетели, — сказал Кляйн. — Потому что здесь безопасно? Мы-то в безопасности, так ведь?
— Я прилетел сюда, — ответил Ринарк уже более спокойно, — в надежде найти пути перехода в другую вселенную.
— Коль скоро Призрак путешествует сквозь мультиверсум, вы рассчитываете, что сможете выяснить, как это происходит, и построить некое оборудование, действующее по тому же принципу, я правильно понял? — унылое лицо Кляйна осветилось явным интересом.
— Именно так. Если мне удастся раскрыть тайну Призрака, может быть, мне удастся и вернуться в нашу Вселенную. Я ведь Всевидец и, вероятно, смогу найти ее, предупредить человечество о том, что происходит, и предложить средства эвакуации в какую-нибудь другую вселенную, не претерпевающую изменения.
— Что бы ни случилось, мы-то переживем? — прервал его Ольссон.
— Да. Но для меня это слабое утешение, — отозвался Ринарк.
Остальные помалкивали — перепуганные, но уже чуть расслабившиеся. Это не ускользнуло от Ринарка.
— Вы по-прежнему со мной? — спросил он друзей.
— Нам терять нечего, — помявшись, ответил Толфрин.
— Точно, нечего, — согласился Аскийоль.
Из расположенного за ними оборудования раздался какой-то визг. Ольссон с видимым неудовольствием подошел, настроил приемник, включил звук и изображение:
— Слушаю.
— Рагнер, опять прибывают — заходит на посадку большая загрузка с Мигаа.
— Как они мне все надоели, — объявил Ольссон, выключая приемник.
4
Ринарк с компаньонами наблюдали на экранах, как косяк кораблей с Мигаа входит в пространство Призрака.
И тут с Трона, как акулы, взмыли корабли. В их ярости было что-то необъяснимое, безумное.
Им навстречу уже подлетала пестрая военная флотилия Энтропиума — помочь кораблям с Мигаа разделаться с превосходящим их флотом Трона. Бой завершился куда быстрее, чем у Ринарка.
— Вовремя они успели, — сказал, не отрываясь от экрана, Ольссон. — Очень скоро система начнет обратный переход. Так что сделай своей вселенной ручкой, Ринарк, ты не скоро снова ее увидишь, если вообще увидишь, — он цинично ухмыльнулся.