Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики
Шрифт:
Роффрей кивнул:
— Ну ладно, а для чего чужакам эта Игра, кроме того, чтобы сбить нас с толку? И как в нее играют?
— Мы думаем, чужаки пришли к выводу, что им следует положиться на более хитроумное оружие, чем энергетические пушки или что-нибудь в этом роде. Мы, если пожелаем, можем и дальше воевать с ними нашим традиционным оружием, что и делали вначале, но оно дало бы нам мало шансов на победу. Их оружие наносит, с их точки зрения, больший урон, чем смерть. Они обращают вас в безумца. Если бы вы умерли, вас просто сбросили бы со счетов. А если вы остаетесь в живых, но не годитесь как боец, то истощаете наши ресурсы и во многих отношениях становитесь обременительным. И это далеко не всё. Есть жесткие, сложные правила, с которыми вам придется ознакомиться по мере продвижения.
— А что на кону? — спросил Роффрей.
— Если мы выиграем достаточно раундов Игры, не прибегая к обычному вооружению, чужаки отдадут нам абсолютную власть в своей галактике! Так что на кону немало, капитан Роффрей. Мы ставим жизни, они — власть.
— Должно быть, они уверены в победе.
— Аскийоль считает, дело не в этом. Ясно, что сейчас они побеждают, но они прониклись такой любовью к этой Игре, что с радостью воспринимают любое разнообразие. Видите ли, для обеих сторон Игра непроста: у тех возникают дополнительные сложности из-за незнания наших способностей, восприимчивости, психологии и так далее, и в этом мы равны. В других отношениях, скажем в опыте Игры, преимущество на их стороне.
— А мы каким боком здесь нужны?
— Мы надеемся, что вы послужите нашим главным козырем в борьбе за победу. Ваш корабль — единственный с человеческим экипажем, которому когда-либо удалось отразить этот фантастический удар. Так или иначе, есть у вас нечто необходимое нам для победы над чужаками!
— Но вы не знаете, что именно?
— Да.
— Оно, это нечто, есть у каждого из нас, или отражать атаку может только тот, кто от природы обладает соответствующей защитной способностью, в чем бы она ни состояла?
— Вот это мы и собираемся выяснить, капитан Роффрей. Потому мы подвергнем обследованию вас обоих. Хотя кораблем управляли вы, позади вас, насколько я понимаю, стоял Толфрин.
— Думаю, нам стоило бы опереться на моральный перевес над чужаками, — заговорил Толфрин. — Вопрос не в том, кто будет первым, кто вторым, а в престиже. Если мы победим, мы обретем в их глазах достаточный статус, и они примут наше правление. Если же проиграем... что тогда?
— Если мы проиграем, то будем совершенно беспомощны. Припасов у нас осталось так мало, что мы не можем рисковать и переходить в новую вселенную — слишком поздно. — Лорд Морден снова обращался только к Роффрею. — Вы это понимаете, капитан? На данный момент ваша жена — лишь одна из немногих жертв безумия во флоте. Но если мы не победим в Игре, все мы окажемся сумасшедшими — или мертвыми.
Доводы Мордена казались Роффрею логичными, и все же подозрения не оставляли его.
— Давайте подождем, что покажет тестирование. Тогда, может быть, и поймем, куда ветер дует. А уж потом я подумаю и решу.
Морден, поджав губы, чуть заметно кивнул.
— Как знаете, — сказал он, адресуясь, по-видимому, к столешнице. — Попросите зайти исследовательскую бригаду.
В загроможденную приборами каюту Мордена вошли трое.
Морден встал, чтобы представить их.
— Профессор Зелински, — сказал он.
От троицы отделился самый высокий, подошел к Роффрею и Толфрину, протянул пухлую руку, приветливо улыбнулся:
— Рад, что вы с нами. Похоже, вы и ваш друг смогли бы помочь нам справиться с кое-какими трудностями.
Пожав им руки, он со словами: «Познакомьтесь с моими ассистентами. Доктор Цунь» — указал на мрачного малорослого человека монголоидного типа, — «и доктор Манн», — на молодого блондина с наружностью героя приключенческого романа.
— Наслышан о вас, профессор, — хмыкнул Толфрин. — На Земле вы руководили кафедрой физиологии.
— Верно, — кивнул Зелински. — Мы начнем с банального энцефалографического исследования. Потом уложим вас спать и посмотрим, удастся ли нам добраться до подсознания. Полагаю, вы не станете возражать против такого обследования. — Он вопросительно посмотрел на Мордена, но ответа не последовало.
— Да, — сказал наконец Роффрей, — если только оно не предусматривает промывания мозгов.
— Сейчас, знаете ли, пятый век после войны, а не до нее, — резко парировал Зелински.
— Мне кажется, девиз Аскийоля и Лорда Мордена: «На охоту ехать — собак кормить», — проворчал Роффрей, усаживаясь в приготовленное для него доктором Цунем кресло.
На Мордена замечание не произвело никакого впечатления, наверно, он его и не слышал. Привычка Роффрея укрываться за цитатами была частью его архаичной манеры поведения. Мери как-то упрекнула его, что он сознательно затемняет свои намеки и читает старые книги единственно с целью выудить непривычную цитату и запустить ею в тех, кого не любит или презирает. Роффрей согласился и добавил: одна из граней привлекательности Мери в том и состоит, что она хотя бы понимает смысл его слов.
Роффрею без предисловий нахлобучили на голову тесный шлем из какого-то стекловидного сплава. Он терпеть не мог такие штуковины, да и всю эту музыку на дух не выносил. Дайте срок, обещал он себе, я им покажу, что значит независимость... — с этой мыслью он и уснул.
Такие вот мысли и переживания позволили ученым добыть немало интересной информации — но, увы, абсолютно бесполезной с практической точки зрения.
Профессор Зелински, просмотрев материал, собранный во время сна Роффрея и Толфрина, остался невозмутимым.
— Все это, естественно, требует более детального анализа, — резюмировал он, пожав плечами.
— К чему вы пришли? — спросил Морден.
— Честно говоря, я не вижу однозначного объяснения, почему им удалось то, что не удавалось никому из остальных. Обоим интеллекта не занимать, а Роффрей в этом отношении — человек совершенно выдающийся, но, в сущности, они лишь незначительно отклоняются от нормы. Естественно, дело это тонкое, мы понимаем, и все же Роффрей — не единственный психопат среди человечества, да и не единственная личность с высоким коэффициентом умственного развития, — Зелински закончил тираду вздохом.
— Но у них великолепная память на чувственный опыт, — горячо добавил доктор Манн. — Они, во всяком случае, помогут усилить состав команды.
— Секундочку, — раздался скрипучий голос Цуня; он отключил электроды и раскладывал свое оборудование по ящикам. — Я согласен, что каждый Игрок, которого нам удается привлечь, необходим, но эти люди вот-вот помогут нам разобраться, как победить чужаков. На что мы и надеемся, так ведь, профессор?
Зелински ответил:
— Этот проект полностью истощает все наши силы, Цунь. Для вашего чрезмерного оптимизма нет ни малейших оснований, как нет их и у вас, Манн. Мы сможем проанализировать результаты обследования, только покончив с более срочной работой, а ее невпроворот. Тем временем, — он адресовался уже к Мордену, тот восседал в кресле, по мере сил изображая на сотканной из морщин и шрамов физиономии полицейской ищейки беспристрастность и компетентность, — полагаю, этих людей целесообразно ввести в наш регулярный состав. Не стоит задерживать их, пока мы не изучили результатов. Пусть себе тренируются.