Бахтияра
Шрифт:
Иван смело посмотрел супруге в глаза, в которых больше не было надежды, и в тот же час понял – она поймет его, но вряд ли сможет простить. Может со временем, когда Бахтияра подарит ей внуков, но сейчас это будет для нее лишь еще одним ударом судьбы.
– Видит Бог, я не желаю причинять тебе лишнюю боль, но… София, у нашей дочери будет новое сердце. Я тебе это обещаю. – Иван так и не смог быть честным до конца, глядя в безжизненные глаза жены. – Она обязательно будет жить. Ты еще выдашь нашу дочь замуж и сможешь поняньчить внуков. Вы с ней еще не один раз съездите на море и прогуляетесь по лесным тропинкам. Ты обязательно научишь нашу дочь вкусно
В полностью одурманенном лекарствами состоянии, Софие с трудом удавалось разобрать то, о чем говорил ей Иван. Большую половину из всего сказанного мужем, ее мозг так и не воспринял. Его слова напоминали ей некий бред. Единственное, что проникло в ее душу это то, что он дал ей обещание – их малышка будет жить. ЕЁ малышка – будет жить.
– Иван, не знаю, что у тебя в голове, но скажи что ты не обманываешь меня сейчас. Поклянись, что все, что ты только что проговорил, сбудется. – Крохотная надежда зажглась в этот миг в глазах у Софии, а Ивану больше ничего и не нужно было. Сейчас он был полностью уверен в правильности своего отчаянного решения.
– Клянусь, родная. Все будет именно так, как я сказал. Ты ведь знаешь – слово офицера.
– Спасибо. – Точка в их недолгом разговоре была поставлена.
София тут же прикрыла глаза и моментально окунулась в мир сновидений. Слова мужа сладким медом разливались по ее уставшему телу и пробирались глубоко в подсознание. Она знала – слово офицера священно для ее Вани, а значит, их девочка будет жить.
В этот раз ее потусторонний мир был по-особому красочным, а не тревожным и черным, как обычно для последних месяцев ее жизни. Впервые за последние пару лет Софие удалось по настоящему сладко уснуть.
В то время как его жена предавалась настоящему умиротворенному отдыху, у Ивана были намечены дела поважнее дневного сна. Абсолютно ничего не подозревающий Иван Варфоломеевич дал ему отсчет времени, который был слишком мал – всего каких-то сорок восемь часов. А дел было не так уж и мало.
В свой восьмичасовой период реабилитации Иван имел возможность составить четкий план действий. Первое, чем решил заняться - грамотно оформить завещание и упорядочить всю свою документацию.
– Вы уверены, что то, что вы мне предлагаете узаконить, и есть ваше завещание?
– Женщина нотариус лет тридцати, подозрительно поглядывала то на исписанные от руки листы бумаги, то на измученного мужчину сидящего в ее кабинете. – Я не уверена, что имею право…
– Я ожидал чего-то подобного, - Иван только улыбнулся и протянул нотариусу новый документ. – Вот, это справка, подтверждающая мое вполне
Девушка придирчиво всматривалась в предложенный документ, оспорить который у нее не было никаких оснований. Разве что личностное убеждение в ненормальности сидящего перед ней мужчины.
– Что ж, вынуждена признаться, подобное в моей практике впервые.
– Поверьте, в моей тоже. – Попытался пошутить Иван.
– Тогда я, пожалуй, приступлю к делу.
Пока Иван разглядывал висящие на стенах кабинета дипломы и бегло осматривал небольшую библиотеку, нотариус занималась своим делом – изучала документы, которые ей было поручено узаконить.
– Все готово. Держите. – Девушка протянула Ивану бумаги. – Вы все грамотно составили. Теперь только распишитесь везде, где я указала галочкой и все. Надеюсь, по судам меня за это не затаскают, - иронично улыбаясь, нотариус одну за другой пропечатывала страницы своими штампами.
– Не волнуйтесь. Это лишь формальность, вас никто не тронет, честное слово. Вы же видите что я в своем уме, так что вам нечего опасаться. – Иван бережно собрал все документы в папку. – Все это для того, чтобы мою семью не затаскали потом по судам. Так сказать, стараюсь сделать все правильно. По закону. Благодарствую и спешу удалиться. – Иван поспешно откланялся и исчез за дверью.
– Очень сильно сомневаюсь, что в своем уме можно завещать ТАКОЕ, - раздалось уже в пустом кабинете. – Но, собственно, какое мне до этого дело.
Из нотариальной конторы Иван направился прямиком домой, точнее в их временное с Софией жилище, съемную гостинку на окраине Киева. После того, как они продали свою квартиру в провинции и перебрались в столицу, незнающая ни одного ремонта в своей жизни малюсенькая комнатушка, стала их домом. Но их мало волновал внешний вид временного пристанище, тем более что они практически дневали и ночевали в институте Амосова.
Прежде чем покинуть родной город они избавились не только от жилплощади, а и от всего, что находилось на ее квадратных метрах, начиная с утюга, заканчивая домашним кинотеатром. Различный хлам типа ложек, вилок, тряпок и прочего барахла, отправили в деревню к Софииной матери. Багдасаровы прихватили с собой в столицу лишь документы и еще кое-что. Именно это «кое-что» было просто необходимо сейчас Ивану для воплощения в реальность своего плана.
«Кое-чем» был тридцатикалиберный пистолет ТТ, приобретенный Иваном несколько лет назад в силу своей профессиональной деятельности. Делая подобную покупку, он и представить не мог, какую службу этому оружию предстоит сослужить в не таком уж и далеком будущем. Подобное применение ему даже в страшных снах никогда не снилось. Но реальность порой бывает гораздо трагичнее и страшнее, даже самых ужасных ночных кошмаров.
Из одного единственного кухонного шкафчика Иван извлек пестрящую красочными цветочками банку. Когда-то в ней хранились сладости, которые просто обожала его Бахтияра. Сейчас, эта жестяная банка служила «домом» для его стального товарища.
Аккуратно сняв крышку, Иван уловил едва ощутимый запах ванили вперемешку с запахом пороха. В небольшой коробке сладость и горечь смешались воедино, словно вся его жизнь. Иван натянуто улыбался поглаживая холодную сталь, а в глазах мерцали немного сумасшедшие огоньки.