Бал. Жар крови
Шрифт:
— Мне наплевать на мнение слуг, — проворчал Кампф.
— Ты ошибаешься, мой друг, именно благодаря им создаются репутации, ведь они разносят сплетни из семьи в семью… Я бы никогда не узнала, что баронесса с третьего этажа…
Понизив голос, она прошептала несколько слов, которые Антуанетта, несмотря на все свои старания, не смогла расслышать.
— …Без Люси, которая проработала у нее три года.
Кампф вынул из кармана листок бумаги, весь испещренный именами.
— Начнем со знакомых, не так ли, Розина? Пиши, Антуанетта. Господин и госпожа Банюльс. У меня
— Они ведь очень богаты, — с уважением пробормотала Розина.
— Очень.
— Ты… думаешь, они пожелают прийти к нам? Я не знакома с госпожой Банюльс.
— Я тоже. Но с ее мужем я в деловых отношениях, этого достаточно… Жена, кажется, очаровательна, а кроме того, ее не очень-то принимают в их кругу с тех пор, как она оказалась замешанной в этом скандале… Помнишь эти пресловутые оргии в Булонском лесу, два года назад?..
— Осторожно, Альфред, ребенок…
— Она все равно ничего не понимает. Пиши, Антуанетта… Все же это очень достойная женщина.
— Не забудь Остье, — живо проговорила Розина. — Судя по всему, они дают замечательные балы…
— Господин и госпожа д’Аррашон, два «р», Антуанетта… За этих, дорогая, я не ручаюсь. Очень уж они чопорные… В свое время госпожа д’Аррашон была…
Он сделал выразительный жест.
— Не может быть!
— Да-да. Я знаком с человеком, который частенько навещал ее в одном публичном доме в Марселе… Да-да, уверяю тебя… Но это было очень давно, около двадцати лет назад; замужество полностью ее очистило, она принимает у себя лучшее общество и очень разборчива в знакомствах… Как правило, через десять лет замужества все женщины легкого поведения становятся такими…
— Ах, боже мой! — вздохнула госпожа Кампф. — Как все сложно!
— Нужно выработать определенный метод, моя дорогая… На первый прием созвать как можно больше гостей: чем больше харь, тем лучше… Отбирать следует только после второго или третьего приема… Но в этот раз придется приглашать всех подряд…
— Но если бы иметь уверенность, что все придут! Если кто-нибудь откажется, я, наверное, умру от стыда…
Лицо Кампфа исказила кривая усмешка.
— Если кто-нибудь откажется прийти, ты их в следующий раз снова пригласишь, и еще раз… К твоему сведению, для того чтобы пробиться в хорошее общество, нужно лишь буквально следовать евангельской морали…
— О чем это ты?
— Если тебе дали пощечину, подставь другую щеку… Свет — это лучшая школа христианского смирения.
— Интересно, где ты набрался таких глупостей, друг мой?
Кампф улыбнулся.
— Ну, продолжим… Вот несколько адресов на бумажке, которые тебе надо просто скопировать, Антуанетта…
Госпожа Кампф взглянула через плечо дочери, которая писала, не поднимая головы.
— Правда, у нее очень красивый твердый почерк?.. Скажи-ка мне, Альфред, Жюльен Нассан — это не тот ли, который сидел в тюрьме за мошенничество?
— Нассан? Да, именно.
— А! — воскликнула Розина в некотором недоумении.
Кампф объяснил:
— Да у тебя сведения столетней давности. Его давно реабилитировали и повсюду принимают,
— Господин Жюльен Нассан, 23-бис, авеню Ош, — перечитала Антуанетта. — Что дальше, папа?
— Всего двадцать пять персон, — простонала госпожа Кампф. — Никогда нам не собрать двести человек, Альфред…
— Да нет же, перестань нервничать. А где твой список? Все те, с кем ты познакомилась в прошлом году в Ницце, в Довилле, в Шамони…
Госпожа Кампф взяла со стола блокнот.
— Граф Моисси; господин, госпожа и мадемуазель Леви де Бруннеллески и маркиз д’Ичарра: это жиголо госпожи Леви, их всегда вместе приглашают.
— Но ведь и мужа тоже? — спросил Кампф с сомнением в голосе.
— Насколько я знаю, это очень достойные люди. Знаешь, есть еще маркизы, всего их пятеро… Маркиз де Лиг-и-Эрмоса, маркиз… А скажи-ка, Альфред, нужно ли, обращаясь к ним, называть их титулы? Мне кажется, так будет лучше, не правда ли? Конечно, не «господин маркиз», как говорит прислуга, а «дорогой маркиз», «моя дорогая графиня»… Иначе остальные даже не поймут, что мы принимаем аристократическую публику…
— Вот бы им всем наклеить на спину этикетки, тогда ты была бы довольна, да?
— Ах, опять твои идиотские шуточки… Ну давай, Антуанетта, поскорее перепиши все это, девочка моя…
Некоторое время Антуанетта писала, потом громко прочла:
— Барон и баронесса Левинштейн-Леви, граф и графиня дю Пуарье…
— А это, между прочим, Абрам и Ребекка Бирнбаум, они купили себе титул. Правда, глупо называться дю Пуарье?.. [13] Если бы у меня был выбор, то я бы… — Розина погрузилась в глубокие размышления. — Граф и графиня Кампф, — прошептала она, — звучит совсем неплохо.
13
Пуарье — от слова poirier(грушевое дерево) ( фр.).
— Подожди немного, — посоветовал Кампф, — лет этак через десять, не раньше.
Тем временем Розина перебирала визитные карточки, небрежно брошенные в малахитовую вазу, украшенную китайскими драконами и позолоченной бронзой.
— Хотелось бы все-таки знать, кто все эти люди, — пробормотала она. — Некоторые из этих открыток я получила на Новый год, в основном от мелких жиголо, с которыми я познакомилась в Довилле…
— Этих нужно как можно больше, для мебели, а если они прилично оденутся…
— Ты шутишь, мой дорогой, они все по меньшей мере графы, маркизы, виконты… Ноя не могу вспомнить, как они выглядят… Они все похожи друг на друга… Но это и не так важно. Ты же видел, как поступала Ротван де Фиеск? Всем говорила одну и ту же фразу: «Как я рада…», а потом, если кого-нибудь надо было представить, проглатывала имена… Невозможно было расслышать… Смотри, Антуанетта, девочка моя, это легкая работа, адреса написаны на открытках…
— Но, мама, — перебила ее Антуанетта, — тут визитка обивщика мебели…