Балкон в лесу
Шрифт:
— Оливон распорядится, чтобы вам разогрели кофе, — сказал Гранж, когда они сели. — Сегодня утром из Бютте мне передали приказ о боевой готовности, — продолжал он, кашлянув и вызывающе вздернув нос.
Капитан пожал плечами.
— Мне известно не больше, чем вам, дорогой мой. Но все же на сей раз это меня удивило бы. Мы три раза застревали, пока поднимались по Эклатри.
Он с гримасой отвращения кивнул в сторону заснеженной дороги.
— Как у вас, все в порядке? — спросил он почти рассеянно.
— Да
Капитан снова пожал плечами. В Мориарме все знали, что он третий месяц рыщет в поисках дефицитного оборудования; он страдал от этих дотов без век, как от увечья.
— Я знаю, — сказал он, и рот его судорожно дернулся. — Не могу же я их родить.
Он пил кофе маленькими глотками, с паузами. Что-то он скрывает, подумал Гранж. Нечто такое, что не решается вытащить на свет. Капитан поставил чашку и взглянул в окно, как делали это помимо своей воли все посетители; в один миг тишина леса — такая навязчивая — хлынула в комнату, так же бесшумно, как вода в затонувшее на большой глубине судно.
— Спустимся вниз, — отрывисто сказал Варен.
Едкий холод оттепели становился в блокгаузе почти невыносимым. На цементе возле люка хода сообщения валялось несколько пустых бутылок. Сквозь амбразуру, как сквозь подвальное окно, скудный день цвета пыли жухлым серым светом падал с заснеженного неба на сырой бетон.
— Пока не наступила оттепель, необходимо сделать просветы под ящиками с боеприпасами, — усталым голосом произнес капитан. — Бетонные сооружения зимой становятся гнездами ржавчины. Один бог знает, что может случиться, если за этим донесением стоит что-то серьезное!
Он продолжил, глядя через амбразуру на дорогу, словно мечтая вслух:
— Все спят. Чем меньше делается, тем меньше хочется что-нибудь делать — смазка и та никого не колышет. После того как выпал этот гнилой снег, на линии дотов больше половины орудий не в состоянии вести стрельбу.
Нежным металлическим щелчком Гранж открыл, затем закрыл затвор противотанковой пушки.
— Я говорю не о вас, — задумчиво протянул Варен. — Процентное отношение. Да и если бы у нас были только ржавые пушки…
Капитан сухо щелкнул кончиками пальцев, похлопал своими мягкими перчатками о краги, вызывающе ухмыльнулся, поморщился и, вздернув подбородок, взглянул на Гранжа.
— Пропащая армия, дорогой мой, мне даже кажется, она сама делает все, чтоб ей поскорее пришел капут. Ну да ладно, не нашего ума это дело, — отрезал он, вновь охваченный той хищной веселостью, что поднимала его тонус. — Кстати, Гранж, — опять заговорил он после паузы, натягивая перчатки, опустив глаза, — как вы насчет того, чтобы перевести вас в полк?
— В полк?
— В роту тылового обеспечения, которая сейчас доукомплектовывается. Недостатка в аспирантах с тех пор, как вы здесь, как будто бы нет. В этом смысле я богач.
Гранж взглянул на капитана и почувствовал, что краснеет. Рота тылового обеспечения считалась довольно «теплым местечком».
— Это несколько обременительно, — не сразу ответил он, без всякого страха показаться неблагодарным. — Если бы я только знал, чем это для меня…
— Нет, Гранж. — Капитан положил руку ему на плечо. — Я, очевидно, не так выразился. Если бы выбор был за мной, я бы вас поберег.
— В таком случае — нет, — сказал Гранж.
Кончиками пальцев он сделал жест, отметающий всякие сомнения.
— Окончательно?
— Окончательно.
Капитан нахмурил брови и кашлянул. Носком отшвырнул к люку пустую бутылку. Выглядел он смущенным и растерянным.
— Здесь нет ничего такого, что затрагивало бы вашу честь. — Он резко повернулся к Гранжу. — Это вовсе не вопрос чести. Уставной перевод по службе, и только. Здесь вы не на своей должности. Вы будете заменены унтер-офицером.
— Нет, — снова возразил Гранж приглушенным голосом.
Опять наступила тишина.
— Женщина? — сказал Варен.
Он изобразил едва заметную гримасу какого-то ледяного равнодушия, и Гранж подумал, что она, должно быть, является выражением его сладострастия.
— Нет, — повторил Гранж после некоторого молчания. — Не совсем так.
— Тогда что же?
— Я хотел бы остаться под вашим началом.
— Нет, — отрезал капитан, похлопав кончиками пальцев по кобуре. Его насмешливо-любопытный взгляд несколько оживил Гранжа. — Нет, навряд ли… Это бы меня удивило.
После осмотра блокгауза оба поднялись на минуту в комнату Гранжа. Капитан вручил ему документы; он мимоходом бегло взглянул на них: обычное как будто бы воркованье — то, что Гранж называл «таможня», инструкции по содержанию в порядке оборудования дотов, усиление наблюдения за границей, минирование и установка проволочного заграждения. Было, однако, и нечто новое: каталог эскизов немецких бронемашин; листая его, Гранж вдруг снова задумался. На этот раз речь о линии Зигфрида уже не шла: война быстро размякала за неизменными официальными фразами, с началом нового года она незаметно легла на новый курс.
— Гм… да! — протянул капитан, глядя поверх плеча Гранжа. — Онистановятся серьезнее…
На языке капитана ониникогда не означало «немцы», а всего лишь бурные сферы власти, высшее начальство, против которого он оттачивал свой ум. «В сущности он сатанист, — говорил иногда себе Гранж, удивляясь чувству симпатии, толкавшему его к капитану. — Своего бога он видит в плаще с нарукавными знаками различия».