Баллада о тамплиерах
Шрифт:
– Вы, как всегда, оказались рядом. Жаль, отец никогда не разделял моей страсти к поединкам, – с грустью отозвался юноша, отведя глаза в сторону.
– Поверь, ты к нему несправедлив. Старик дорожит тобой, когда-нибудь сам в этом убедишься.
Андре, не желая окрасить грустью и без того редкую встречу, решил направить разговор в иное русло:
– Наверное, ты удивлён таким приёмом?
Вейлор смущенно закивал. Дядя приобнял племянника за плечи.
– У меня к тебе есть просьба, думаю, ты не откажешь старику. Вознаграждениями от турниров не разбогатеешь, я же
– В Рождество все рыцари съезжаются в Париж на королевский турнир. Я тоже хотел бы там быть.
– Вот и славно, всё складывается хорошо. До этого времени тебе предстоит увлекательная поездка в земли, где текут бурные реки, а горы столь высоки, что даже облакам приходится их перешагивать. Там чего только не увидишь! Если у тебя есть красавица на примете, то её обрадует украшение с великолепным смарагдом или перлом. Говорят, что местным ювелирам тайны мастерства открыли горные гномы.
– Дядюшка, я уже вырос, а вы опять завлекаете меня сказочными историями.
– А чтобы в дороге не было скучно, – продолжал дядя, – тебя сопроводит старый друг. Мне уже пора, мой дорогой. Завтра в полдень будь в таверне «Одинокий филин», тебя узнают. Что до меня, встречусь с тобой там позже. Рад был тебя снова повидать!
Вейлор напоследок спросил:
– Дядюшка, а почему же вы, намекая на моё удручающее финансовое положение, всё же отправили гонца за мой счёт?
– Ах, мальчишка! Я же с ним расплатился, – вскричал старик и стукнул ладонью по колену, – шустрый птенец.
Вейлор, вспомнив мальчугана, улыбнулся и пошёл к выходу. Андре подозвал слугу и тихо отдал распоряжение. Слуга поклонился и неслышно вышел вслед за молодым человеком.
Глава 13
Лязгнул старый замок, отворилась массивная дверь. Эхо стремительно разнеслось по коридорам подземелья, покой узников был нарушен. Звуки капающей воды и стоны умирающих заглушила уверенная поступь. Два человека шагали вглубь обители отверженных и забытых. Пьёвро ступал вслед за стражником, освещавшим ему путь. Пламя клубами вырывалось из факела, яркое свечение источало жар и копоть на сырые каменные потолки. Для людей, запертых в каморках, это означало как надежду, так и приговор. Однако каждый жаждал, чтобы свет надежды остановился подле него. Чем бы всё ни закончилось – это привело бы к освобождению тела или души. Всё лучше, чем гнить в яме.
– Как вы и просили, – ответил дозорщик на вопросы капитана. – Одиночка, за него слезы лить некому. Крепок. Темница мнёт, ломает людей, кого-то сразу, кого-то со временем. Этот ещё свеж, такого и бревном не свалишь.
– За что осуждён? – поинтересовался Спрут.
– Набил морду не тому человеку. Сначала разметал его стражу, а потом и обидчику отвесил, да так, что всю рожу разворотил. И это голыми руками! – в голосе стража чувствовалось явное восхищение. – Когда за ним пришли, он упирался и твердил, что тот не заплатил ему за сделанную работу. Вот, мол, и получил по заслугам. Только разговор не задался. Тогда фламандец взял в руки скамью и разметал коней вместе
Рассказывая, стражник смеялся, словно видел всё это воочию.
– Его одолела стража, лишь дождавшись подмоги. Ещё бы, с дюжиной и сам чёрт не сладит! Потом кто-то попросил кого-то, – тюремщик понизил тон и вздёрнул указательный палец вверх, – и на него свалилась суровая кара.
Страж, сочувствуя, поскрёб рукой бороду.
– Не человек, а Цербер какой-то, – усмехнулся Спрут.
– «Церпер», не «цербер», а охрана его побаивается. Когда его сокамерник помер, никто не осмелился забрать тело. Даже крысы обходят его клетку стороной.
Провожатый довёл Пьёвро до нужного места и, пнув решетку, крикнул:
– Поднимайся, пёс!
– Его ждёт виселица? – тихо спросил Спрут.
– Да, – ответил страж и обратился в темноту, – этот господин желает с тобой говорить.
Пьёвро отсыпал несколько монет и дал их тюремщику, сказав властно:
– Оставь нас!
Тот, воткнув факел в кольцо в стене, шагнул во тьму. Здесь ему был знаком каждый поворот.
Пламя слепило, и осуждённого нельзя было разглядеть. Его очертания еле улавливались в тёмном углу.
– Готов поспорить, – неожиданно отозвался узник, предугадывая намерения гостя, – у вас дела хуже, чем у меня, раз вы решили посетить покойника.
– Так ли ты страшен, как о тебе говорят? – спросил капитан, сделав шаг по направлению к решетке.
Спустя мгновение звякнули цепи, из мрачного угла сквозь прутья медленно показались грубые ручищи. Будто две волосатые жерди зависли над головой капитана. Глядя на них, Спрут, сам не маленького роста, подумал: «Высоченный, должно быть, их обладатель».
– Для тебя есть работенка, – продолжил капитан.
– Ещё вчера меня хотели повесить, а сегодня готовы нанять? Для меня этот мир всегда ходил на руках!
После небольшой паузы заключённый спросил:
– Что я получу за это?
Такой вопрос немного смутил Пьёвро. Сидящий по ту сторону решётки вздумал вести торг?! Не выходя из тени, узник придвинул руки в полоску скудного света, чтобы нечаянный гость увидел на запястьях железные оковы. Этот жест дал понять капитану, что у этого человека сегодня в цене.
– У тебя будет возможность, – ответил он с уверенностью, – не дать королю выбрать за тебя, как умереть.
– Годится! – прозвучал в ответ твёрдый голос.
Выйдя из подземелья, Спрут распорядился:
– Отмыть, накормить, одеть и завтра доставить, куда договорились. Серебра я дал достаточно.
Вскоре в обители иоаннитов объявился Ги. Прибывшего с вестями юношу сразу проводили к капитану. Выделенное тесноватое помещение имело для Пьёвро важное преимущество, находясь в отдельно стоящем домишке, близ конюшен. Местечко позволяло держать всех любопытных вдали от его дел. В скромной, наскоро обжитой комнате, Спрут расположился за столом у окна. Отложив в сторону свечи, капитан успевал пользоваться даром светлого дня. Сидя в полной тишине, с непроницаемым лицом он внимательно изучал расписки и финансовые описи храмовников.