Баллады о Боре-Робингуде: Паладины и сарацины
Шрифт:
— Эх, Ванюша, дурилка ты картонная — в наши-то с тобой годы так подставляться!..
Рана скверная, более чем — в живот. Даже остановить кровотечение толком не выходит: дураку ясно — нужна срочная эвакуация. Дуракам-то, впрочем, всегда всё ясно… Выматерившись сквозь зубы, Робин включает уже некоторое время как домогающуюся его внимания рацию:
— Первый здесь!
— Товарищ майор, — доносится спокойный голос ракетчика Николая, — «Гранит» пошел, от Сокотры. Через шесть минут войдет в зону досягаемости. Начинаем отсчет. Как поняли? — прием.
«Добро пожаловать в реальный мир!..»
— Понял
— Так точно. А у вас как — ну, насчет того снайпера?..
— Никак. Если дорожите мозгами — не вздумайте опускать противопульные жалюзи. Конец связи.
Робингуд быстро, вбирающе , озирает окрестность в бинокль: несколько трупов, застывших на изрытом воронками песке, перевернутый джип, за линией барханов — истончившиеся дымкИ от выгоревших вертолетов… О дьявол, где ж он затаился, этот, последний по счету, гад?
Самому ЗРК, правда, ничего особо не грозит: окна кабины, где сейчас работают ракетчики, прикрыты выдвижными бронещитками — из винтовки не проймешь. Но вот насчет остального…. Впереди, метрах в ста, высится на пригорке осиротевшая «Сосна»: военспецы-зенитчики мертвы, застрелены в затылок — снайпер очень удачно обошел их позицию с тыла. А вот бедолага Ванюша, видать, столкнулся со снайпером чисто случайно, нос к носу — и тот его упредил … Или?..
— Ванюша, очнись! — веки раненого вздрагивают и медленно-медленно ползут вверх — по мере того, как по жилам его разливается содержимое шприц-тюбика. — Ты подставился нарочно? ОН выследил ракетчиков, и ты ЕГО отвлек на себя, верно?
— Холодно… — голос «лучшего рукопашника спецназа» доносится будто бы из невообразимой дали, с тех заснеженных ягелем сопок, куда навсегда уходят пасти своих Белых Оленей таежные кочевники Северо-Востока. — Холодно… не чувствую ничего… совсем… Позвоночник… что там?
— Всё нормально, Ванюша, всё будет в порядке! Сейчас будет эвакуация, держись! Минуты…
— Какая, на хрен, отсюда эвакуация?! — Ванюшин голос внезапно обретает привычную твердость: вот теперь, похоже, снадобье подействовало в полный рост . — Кто из нас бредит?.. Эх, Боря… Ввязались мы… как пионеры юные… За каменюку эту мусульманскую — горела б она синим пламенем!.. Да! — ты ЕГО-то хоть достал?
— Нет…
— Убей ЕГО, Боря!.. Это ведь ОН положил их всех — и Пашу, и Серегу с Витьком! И я — я тут чего, задарма, что ль, Бегущего Кабана из себя изображал?!
…Увы! Похоже, что таки да — задарма. Потому что сзади как раз звучит оклик по-русски:
— Майор! Обернись — напоследок!..
118
Вот и всё.
Руки атамана, замершего на корточках подле умирающего друга, заняты бинтами и прочей медицинской хренотенью; о том, чтоб дотянуться до лежащей рядом винтовки СВД, нечего и думать. Правда, на ремне у Ванюши, буквально в паре вершков от повязки, которую Робин как раз в тот момент подправлял, имеет место быть пистолет в открытой кобуре, но только хрена ли в нем проку? Выхватить-то его не проблема (и это Робин, естественно, немедля проделывает), но вот обернуться, отыскать позади себя снайпера, уже взявшего тебя на прицел, и,
Он смог лишь запрокинутьтся назад, как сидел, одновременно выстрелив от груди — не в снайпера даже, а просто в направлении оклика…
Шансов попасть в цель тут, конечно, ни малейших — да он, надо думать, на то и не надеялся. Может, из глубин пресловутой «генетической памяти» его нордических четвертушек всплыли бескопирайтно тиражированные скальдами рекламные слоганы Валгаллы, входным билетом в коею сулили зажатое в руке оружие. А может, «лучший стрелок спецназа» решил умереть, делая выстрел, чисто из соображений стиля; коли так — судьба сыграла с ним несомненную шутку юмора, вложив ему напоследок в руку самое паршивое оружие, какое только можно отыскать на свете: пистолет Макарова. Тот самый, из которого «можно только застрелиться. И то, если повезет».
…Заваливаясь навзничь, Робингуд не успевает даже толком разглядеть на фоне той перепрокинутой панорамы похожую на ожившую копёшку фигуру снайпера в лохматом маскировочном «костюме Гилли», поскольку ее тут же заслоняет стремительно разрастающийся — из точки на пол-экрана — сверкающий торец Луис-Льосовой пули, летящей в точно переносицу атамана.
119
Каких только совпадений не случается на белом свете!
Ну кто, к примеру, мог бы предугадать, что тупорылая «макаровская» пуля, улетающая в белый свет, как в копеечку, пересечет кончик траектории того сияющего снайперского болида (прикиньте всякие там угловые градусы!) как раз в ту самую, единственно возможную, одну-тридцатичетырехтысячную долю секунды?..
«Что мы знаем о вероятностях?» — философски пожмет плечами один. «Всё в руце Господней!» — назидательно воздымет перст другой. Но оба они при этом, безусловно, сойдутся на том, что законам природы сей поразительный казус не противоречит.
Да, кстати: сцену столкновения летящих пуль я бы, пожалуй, снимал в стилистике не «Снайпера», а скорее «Матрицы»…
120
Как это ни удивительно, но у пистолета Макарова имеется всё же одно, пусть и третьестепенное, преимущество перед снайперской винтовкой: механизм перезарядки срабатывает быстрее… Ну, а насчет того, что «из Макарова можно только застрелиться, да и то, если повезет» — тут, уж извините, всё зависит от личных качеств стрелка: у кого из какого места руки растут. Так что нефиг пенять на всякого рода светоотражающие поверхности и мешающие танцам части тела!
…Робингуд склоняется над поверженным косматым монстром; отдернув сплошь обшитый лоскутами капюшон с матерчатой маской, он пару секунд разглядывает лицо врага.
— Эх, Саид, — с укоризненою качает головой атаман, — я ведь тебе еще эвона когда говорил: "Никогда в жизни не стать тебе Главным Черпалой : горяч ты больно"…
Из интереса подбирает осмотреть оружие убитого. Ну да, конечно: всё та же самая винтовка Драгунова — «устарелая, но надежная» …